Антиох выступил в поход осенью 192 г. до Р.Х., имея сорок крытых кораблей и шестьдесят беспалубных. За ним следовало двести грузовых кораблей со всякого рода припасами и прочим снаряжением для войны. Благополучно переправившись через море, царь высадился во Фтиотиде, где в Птелее его встретила многолюдная толпа магнессийцев из Деметриады, недавно отпавшей от союза с Римом. С Антиохом было десять тысяч пехоты, пятьсот всадников и шесть слонов.

Посовещавшись с этолийцами, царь, прежде всего, обратил свои силы против Халкиды. Понуждаемые его угрозами, халкидяне открыли перед ним ворота. После сдачи главного города, прочие города Эвбеи не осмелились оказать царю в повиновении, и еще до начала зимы весь остров покорился Антиоху. В одном из сражений сирийцы разгромили римский отряд в пятьсот человек, и это послужило поводом со стороны Рима для объявления войны.

После первых побед царь стал совещаться о том, куда теперь ему обратиться. Ганибал вновь заговорил об экспедиции в Италию, но это предложение не прошло. После того как беотийцы добровольно примкнули к Антиоху, решено было выступить в Фессалию. Сам Антиох отправился к Ларисе, а союзником было приказано собираться у Фер. Ферейцы поначалу хотели сохранить верность Риму, но после начала осады быстро пришли в уныние и сдались. Их примеру последовали жители Скотусы и некоторых других окрестных городов. Вслед затем наступила очередь Ларисы, но едва Антиох начал ее осаду, явился римский отряд во главе с Аппием Клавдием. Не зная о численности римского войска (которое на самом деле было очень небольшим), царь поспешно отступил к Деметриаде, а союзников распустил по домам.

Из Деметриады Антиох уехал в Халкиду и там влюбился в халкидскую девушку, дочь Клеоптолема. Сначала он слал к ее отцу сватов, а потом и сам стал являться к нему, надоедая открытыми домогательствами, при том, что отец не хотел связываться с человеком неизмеримо высшего звания. Добившись, в конце концов, своего, Антиох отпраздновал свадьбу. На остаток зимы царь забыл о своих великих замыслах: о войне с Римом, и об освобождении Греции. Не заботясь более ни о чем, пишет Ливий, он проводил время в попойках и утехах, сопутствующих вину, а также во сне, настигавшем его скорей от усталости, нежели от пресыщения. Та же изнеженность охватила и всех царских военачальников, стоявших на зимних квартирах повсюду, но главным образом в Беотии. В конце концов, в праздность впали и воины: никто из них не брал в руки оружие, не выходил на заставы или в караулы и вообще не делал ничего, что предписывают воинские обязанности и долг.

Когда пришла весна, Антиох вторгся в Акарнанию. и, действуя то хитростью, то угрозами, легко подчинил своей власти все племя, но не смог овладеть Левкадой – главным городом страны. Услыхав о приближении римского флота, царь опять поспешно отошел к Халкиде. Римляне захватили обратно Фарсал, Скотусу и Феры, пленив при этом до трех тысяч сирийцев. Увидев, как оборачиваются события, Антиох рассердился на этолийцев за то, что они пустыми обещаниями вовлекли его в авантюрную войну. К Ганибалу же он опять вернул свое расположение. Но было уже поздно прибегать к советам карфагенского полководца – надо было готовиться к решительной битве с римлянами. Антиох стал отовсюду стягивать в Ламию войска. Своих солдат у него было около десяти тысяч. Что касается до союзников, то их явилось намного меньше, чем ожидали.

С этими силами Антиох выступил к Фермопилам. Узкий проход между горами (единственное место, где можно было пройти) он велел перегородить двойным валом и рвом, а где нужно – еще и стеной. Этолийцам он велел занять вершины соседних гор и стеречь тропу, по которой некогда персы зашли в тыл воинам Леонида. Когда началось сражение, римляне, наступая плотным строем, оттеснили сирийцев к самым укреплениям, но здесь принуждены были остановиться. Расположившаяся на валах сирийская фаланга поражала сверху легионеров своими длинными копьями, и не было никакой возможности сбросить ее оттуда. Консул Ацилий уже готов был начать отступление, но тут на холме, который господствовал над сирийским лагерем, внезапно появились римляне, возглавляемые легатом Марком Катоном. Этот отряд еще до начала сражения Ацилий послал в обход позиций Антиоха. На рассвете Катон внезапно напал на спавших этолийцев, сбросил их с горы и большую часть перебил. При виде римлян в своем тылу, сирийцы в страхе побросали оружие и обратились в бегство. Антиох, раненный камнем в лицо, с выбитыми зубами, страдая от нестерпимой боли, тоже обратился в бегство. Ни один отряд не попытался сдержать натиск римлян. Но, хотя для бегства не было никаких возможностей – ни дорог, ни троп, хотя глубокие болота и острые камни ждали тех, кто упадет или сорвется, все густым потоком хлынули через теснины и, страшась ударов вражеского меча, сами губили друг друга. Римляне упорно преследовали врага, перебив и взяв пленными около десяти тысяч человек.

Антиох добрался до Халкиды, имея при себе не более пятисот воинов. Отсюда он немедленно отплыл на Теос, а оттуда в Эфес.

3) Битва при Магнесии

Переправившись через Геллеспонт, Антиох считал, что благополучно избег опасности. Эту уверенность поддерживала в нем и большая часть его друзей. Но Ганнибал, лучше знавший упорство римлян и их обычай вести войну до полного разгрома противника, твердил, что царю надо ждать римлян в Азии и готовиться к продолжению войны, которая только теперь и началась. Встревоженный Антиох приказал собирать боевые корабли, а сам вновь переправился на Херсонес, чтобы укрепить гарнизонами эти места. Сест и Абидос он привел в боевую готовность, а Лисимахию превратил в складочный пункт для припасов и снаряжения. Сюда свезли в большом количестве оружие и запасы хлеба.

В 191 г. до Р.Х. вблизи Греции появился римский флот. Пергамский царь Эвмен II немедленно присоединился к нему со своими пятидесятью кораблями. Вблизи Фокеи союзники встретились с сирийской эскадрой, разгромили ее, а затем преследовали до Эфеса. В следующем году Эвмен опять отплыл с флотом на помощь римлянам.

В 190 г. до Р.Х. Антиох отправил в Эолиду сына Селевка, чтобы он удерживал прибрежные города, на которые нападали с разных сторон – от Пергама Эвмен, а от Фокеи и Эритр – римляне. Тогда же Селевком была взята выданная предателями Фокея – караульные оставили открытыми одни из ворот. От страха перешла на его сторону также Кима и некоторые другие города этого побережья. Проведя зиму в Эолиде, Селевк то помогал союзникам, то разорял землю тех, кого не смог вовлечь в