Поверх она накинула атласную шаль, поправила выбившуюся прядку волос и поспешила вернуться в гостиную. Ричард неспешно потягивал чай, пока Бонни развлекала его беседой. Жермен поправляла так и не убранные с крышки рояля ноты.

- Мсье Джонсон, я вас провожу! - тоном светской львицы объявила Элизабет. - Сегодня ваше знакомство с мсье Ларошем, увы, не состоится.

Ричард капитулировал, улыбкой выразив свое сожаление, потом кивком попрощался с Бонни и Жермен. Однако стоило им выйти во двор, любезность молодой женщины куда и подевалась.

- Бога ради, больше так не делай! - потребовала она. - Мы же условились завтра встретиться в Монтиньяке, в доме моих родителей. Ричард, я так радовалась, предвкушая это свидание! Если дед тебя увидит, он разозлится и может посадить меня под замок.

- Вот именно этого я и хочу! Положить конец его деспотизму! - заявил мужчина и сердито указал на подъемный мост, потом на толстые стены из тесаных камней. - Лисбет, не хватало тебе стать пленницей этой крепости! Тогда старый сатир сможет сделать с тобой, что захочет!

- Нет, определенные границы он не посмеет перейти, я в этом уверена. И, если ты забыл, во Франции, как и в Америке, девушки из высшего общества, мои сверстницы, лишены свободы действий. Я очень много тебе позволила, Ричард, ты прекрасно это знаешь. Как гласит старинная французская поговорка, «забросила чепец за мельницу».

- Жалеешь?

- Нет, я сама так решила, и ты узнаешь почему, когда у нас будет время на долгие разговоры. А теперь прошу: уезжай поскорее! Если хочешь, прямо сейчас отправляйся в Монтиньяк, дом узнать очень просто. Он стоит в полукилометре от мельницы, возле дубовой рощи. К нему ведет дорожка, окаймленная самшитом, крыльцо окрашено в светло-зеленый цвет, на крыше - примечательный флюгер в виде русалки. Папа сам его выковал. Ивонна, моя тетушка, прячет ключ в щели между ступеньками крыльца, слева. Я постараюсь вечером к тебе заехать, а если не получится, то завтра в полдень. Кстати, а на чем ты приехал в Гервиль?

- Не поверишь! Директор лицея одолжил мне автомобиль[59]. Он сам только в июне его купил! И поверь, я произвожу сенсацию, где бы ни появился. Так что, если я припаркую его где-нибудь в Монтиньяке, сбежится толпа.

Он очаровательно улыбнулся. Элизабет, растроганная его радостью и акцентом, напоминавшим ей о Нью-Йорке, привстала на цыпочки, чтобы его поцеловать. Ричард обнял ее, возвращая поцелуй.

- Лисбет, милая, я буду ждать тебя вечером, - шепнул ей на ушко. - Завтра, послезавтра - всю жизнь!

По телу девушки прошла сладкая волна, и отстранилась она уже с трудом.

Затаившись за углом конюшни, за этой сценой наблюдал Гуго Ларош. И его переполняла убийственная ярость.

Дом Катрин и Гийома Дюкен, суббота, 27 августа 1898 года, в районе полудня

Элизабет привязала Перль в деннике, обустроенном в углу сарайчика, где до сих пор стоял отцовский верстак для мелкой столярной работы. Ричард, услышав за домом стук лошадиных копыт, заглянул в плохо освещенное помещение.

- Думал, ты не приедешь, - сказал он, предусмотрительно сохраняя дистанцию, потому что боялся лошадей.

- Я хотела сделать это еще вчера, - со вздохом отозвалась Элизабет, - но Бонни отговорила. Она беспокоилась из-за смерти Талиона. Однако дед равнодушно воспринял потерю лошади, хотя Талион был одним из его любимцев. Узнал об этом и опять уехал, а дядю Жана даже словом не попрекнул.

- И куда он уехал?

- Ричард, понятия не имею! Но вернулся за полночь, мы с Бонни еще не спали. А сегодня утром сам запряг двуколку - и прочь из дома. Я с ним заговорила, но он не ответил. Ничего, ни единого слова не сказал!

Она расседлала кобылу, обтерла пучком соломы, потом дружески погладила гриву.

- Когда я была ребенком, у мамы был серый ослик, это его стойло. Вот уже полгода я слежу, чтобы тут была свежая чистая подстилка из соломы, сено и зерно. Никто из моих не знает, но я часто сюда приезжаю - чтобы по-настоящему почувствовать себя дома. Мама называла его «мой маленький домик».

Мужчина с задумчивым видом кивнул, разглядывая грациозную девичью фигурку в амазонке из коричневой саржи. Она протянула ему ковровую сумку, отстегнув ее от седла.

- Я прихватила запасное платье, комплект постельного белья, но ни крошки съестного. Надеюсь, с обедом что-нибудь придумаем!

- Не беспокойся, утром я купил яиц и овощей. Машину оставил во дворе мельницы. Я взял на себя смелость познакомиться с твоим другим дедом, Антуаном. И, так уж вышло, с твоим дядей Пьером. Лисбет, я заверил их, что мы поженимся.

И встретили они меня очень радушно, несмотря на бедность.

Элизабет вспылила: ей было неприятно это слышать.

- Богатство - не самое ценное в человеке. А мой дедушка Туан - просто золото! - вскричала она. - Хотя тебе не следовало так торопить события. Ты опять поступил вопреки здравому смыслу. Мы могли бы поехать к ним в гости вместе, когда я решила бы, что пора. Скажи, а ты бы захотел на мне жениться, будь я внучкой простого мельника, без гроша за душой? Еще в Нью-Йорке Бонни меня предостерегала… Ну, что ты охотник за приданым.

Ричард обхватил ее за талию, привлек к себе и стал осыпать легкими поцелуями лоб, щеки и нос. Однако Элизабет продолжала с подозрением на него смотреть.

- Лисбет! Я взял бы тебя в жены, даже если бы нашел на дороге, в лохмотьях, потому что не могу без тебя жить! Я люблю тебя всем сердцем, ты единственное сокровище в этом мире, которым я хочу обладать. Да, я обидел тебя, упомянув о бедности Дюкенов, но меня она потрясла, умилила… и знаешь почему? Они все до единого такие улыбчивые, доброжелательные! Твой дядя Пьер, его жена Ивонна и старый Антуан. Комната, куда они меня пригласили, показалась мне. Как же это по-французски? Там все настолько просто, по-селянски! Пахнет дымом, сажей.

- Мне это ничуть не мешает. И в кухне Дюкенов мне находиться намного приятнее, чем в парадной гостиной замка.

Она легонько оттолкнула его и вышла в сад. Цветочное изобилие радовало глаз. Георгины, садовый вьюнок, лютики, настурции заполонили собой все клумбы, по стенам вились розы и глицинии, а по шпалерам - виноград.

- Мамочка… - прошептала молодая женщина.

Она