22 февраля

Какая разница с Парижем! Здесь я просыпаюсь сама, окна открыты всю ночь. Я занимаю ту комнату, где брала уроки рисования у Бенза. Мне видно солнце, которое мало-помалу освещает деревья около маленького бассейна среди сада, так же, как тогда; моя маленькая классная оклеена теми же обоями, теми самыми, которые я сама выбирала.

Погода чудная!

23 февраля

Вчера мы ездили в Монако. Никогда не смогу высказать, до чего мне отвратительно это гнездо кокоток. Я вошла только на десять минут в залу, но мне и этого было довольно, так как я не играла.

Слушали opera comique в новой зале, которая очень красива и в теперешнем вкусе.

С наступлением ночи я гуляю и восхищаюсь морем и небом. Какие краски, какая прозрачность, какая чистота, какое благополучие!

24 февраля

Я бываю счастлива, когда мне удается погулять одной. Волны по красоте ни с чем не сравнимы; прежде чем идти слушать Патти, я слушала их пение. После дождя была чудная, мягкая прохлада. Так хорошо для глаз смотреть в темную синеву неба, моря и ночи.

Париж. 3 марта

Я уехала вчера в полдень; была чудесная погода, и я готова была проливать искренние слезы, покидая эту чудную, несравненную местность.

Мне бы теперь хотелось уехать из Парижа, мой ум блуждает, я чувствую себя словно потерянной. Я ничего более не ожидаю, ни на что не надеюсь. Я в отчаянии; я предалась на волю Божию. Я думаю, думаю, ищу и, ничего не находя, испускаю один из тех вздохов, после которых чувствуешь себя еще более угнетенной, чем прежде. Скажите, что бы вы сделали на моем месте?

Теперь, когда я опять в этом беспощадном, безжалостном Париже, мне кажется, что я не вполне нагляделась на море, мне бы хотелось увидать его еще раз. Знаете, с нами наша собачка Богатель, раздавленная в Спа и каким-то чудом выздоровевшая. Жаль было оставить ее там одну. Нельзя себе представить всю доброту, верность и привязанность этого животного! Она не расстается со мной, помещается всегда под моим стулом и прячется со смиренной и умоляющей миной, когда тетя начинает защищать от нее ковры.

5 марта

С завтрашнего дня вновь принимаюсь за работу. Даю себе еще один год. Один год, во время которого буду работать еще усиленнее, чем прежде. К чему служит отчаяние? Да; это фраза, которую говорят, когда отчаяние уже до некоторой степени миновало, но когда вы еще не вполне освободились от него.

В ту минуту, когда решишь не искать больше, находишь. Во всяком случае живопись не может быть мне вредной. Это потому, что мне никто не помогает!.. Напротив… Так, мой ангел, приискивай себе извинения, чтобы скрыть недостаток своих познаний.

Романы! Песни! О! Видите ли!!! Я пишу, думаю, воображаю, изобретаю, волнуюсь! А потом я останавливаюсь – и все та же тишина, то же одиночество, та же комната. Неподвижность мебели кажется мне каким-то вызовом и насмешкою. Я тут бьюсь в кошмаре в то время, как другие живут!!! Слава? Да, слава!

Я выйду замуж. К чему откладывать эту развязку? Чего я жду? С той минуты, как я отказываюсь от живописи, все пусто. В таком случае… ехать в Италию и там выйти замуж… Не в России, ибо купленный русский был бы слишком ужасен. Впрочем, в России я легко вышла бы замуж, особенно в провинции, но я не так глупа. В Петербурге? Ну, что ж, если бы мой отец захотел, он мог бы устроить так, чтобы мы провели там зиму…

Итак, будущую зиму в Петербурге! Я не думаю, что люблю свое искусство: это было средство, я покидаю его… Правда? О! Я ничего не знаю… Не отложить ли на год? То время, что остается до срока нашей квартиры?

То be or not to be?

Году недостаточно… Но по прошествии года будет видно, стоит ли продолжать… Но в Италии, если я услышу о молодых художницах, я буду беситься и горевать, и каково мне будет слышать похвалы какому-нибудь таланту, когда я буду в Неаполе или в Петербурге? И притом все это было бы основано на моей красоте. Я, если я не буду иметь успеха? Потому что недостаточно нравиться, надо нравиться именно тому, кому хочешь.

С той минуты, как искусство отложено в сторону, я допускаю возможность выезжать или даже возможность понравиться на улице или в театре… Я теряюсь по всем этом и иду спать. Право, Петербург мне улыбается. Ну, что ж, в двадцать лет я буду еще не слишком стара. В Париже нечего надеяться на богатых мужей, что же касается бедных, то Италия удобнее.

8 марта

Пробовала лепить, но я никогда не видела, как это делается, и ничего не знаю. Жардиньерки и вазы наполнены фиалками; они в земле и долго простоять у меня.

Голубой атлас, фиалки, свет, падающий сверху, арфа… Тишина, ни души… Не знаю почему, я боюсь деревни; я не боюсь, но я не стараюсь попасть туда… Да, наконец, это восхитительно в виде отдыха, а ведь я-то не утомлена! Я скучаю.

9 марта

Знаете ли вы, какое громадное утешение писать! Есть вещи, которые изводили бы вас в конец, если бы вы их не предназначали для прочтения.

Я довольна, найдя такого человека, как Дюма, который придает значение качеству бумаги, чернил, пера. Потому что каждый раз, как какая-нибудь принадлежность мешает мне работать, я говорю себе, что это леность и что знаменитые живописцы не имели маний… Постойте… я понимаю, что внезапно воодушевленный Рафаэль рисовал на дне бочки свою Богородицу della segiola, но все-таки я думаю, что тот же Рафаэль прибег ко всем своим любимым орудиям, когда писал и оканчивал картину, и что если бы его заставили рисовать не сходя с места и не по его вкусу, он был бы так же раздражен, как я, простая смертная, в мастерской Жулиана.

12 марта

Я хочу повеситься! Какой бы грандиозной, невозможной и глупой ни казалась вам мысль, что я убью себя, все-таки придется так кончить.

Живопись не идет на лад. Я могла бы, конечно, сказать, что с тех пор, как я пишу красками, я работаю кое-как, с перерывами, но это безразлично. Я, которая мечтала быть счастливой, богатой, знаменитой, окруженной… вести, влачить такое существование!

M-lle Эльниц