– Еще час до обеда, – с удивлением проговорила я. – А мне казалось, мы уже все на свете пропустили.

– Мало? В следующий раз буду больше стараться, – со смешком пообещал Люк, застегивая рубашку. Я глаз не могла оторвать от его длинных пальцев.

– Куда уж больше, – пробормотала я, потягиваясь и чувствуя, как отзываются дрожью мышцы. Он удовлетворенно хмыкнул.

– Да, мне сейчас не хватает только сигареты.

– Так кури, – благодушно согласилась я. – Не в покоях, конечно. Меня уже переломало табачной ломкой, и я больше не хочу убить всех курящих. Буду тебя нюхать и страдать, что мне ближайшие пару лет это недоступно.

– В кабинете покурю. – Он заправил рубашку в брюки, взялся за ремень, и от воспоминаний о том, как я нетерпеливо дергала его, пытаясь расстегнуть, по телу прошла мягкая горячая волна. – Когда буду Майки звонить, – продолжил муж хрипло. – У нас ведь были планы…

Я подняла голову – Люк жадно смотрел на меня, и от взгляда его снова что-то сладко сжалось внутри.

– У тебя еще есть силы? – спросила я насмешливо, поднимаясь. – У меня нет.

– У меня тоже нет, – признал он сокрушенно, кривя губы в улыбке и наблюдая, как я подхожу. – Но это не мешает мне тебя хотеть, Марина.

– Ну тогда, – я взялась за его ремень, – мы обойдемся без разврата.

– Совсем? – поинтересовался Люк тем же тоном, что несколько минут назад спрашивал про ссоры.

– Разве что чуть-чуть, – прошептала я, застегнув ремень, и поцеловала мужа.

Он отвечал медленно, мягко и очень нежно – как раз так, как было нужно для завершения нашей близости. Чтобы не пресытиться, не пересластить. Чтобы с нетерпением ждать вечера. Чтобы оторваться с едва затуманенной головой и чувством полного удовлетворения.

В этом тумане я провела следующие два часа до отлета Люка. Я наблюдала, как он благодарит слуг и общается с пациентами лазарета, слушала, как говорит с доктором Кастером. Я затащила его в кабинет, попросила доктора Лео включить сканер и, вглядываясь в лицо Люка, показывала ему на экране детей:

– Смотри, настоящие маленькие человечки.

Муж настороженно смотрел на головастых сыновей, мирно расположившихся лицами друг к другу. Неуверенно положил руку на живот рядом со сканером, который держал доктор Кастер, – и дети едва заметно зашевелились, словно потягиваясь. Люк поспешно убрал ладонь.

– Трусишка, – проговорила я одними губами. Он усмехнулся.

– Госпожа герцогиня сейчас полностью здорова, – рассказывал доктор Кастер, – ей показана умеренная активность, полноценное питание, здоровый сон. В общем, все то, чего она себя лишала, ваша светлость. Надеюсь, вы проследите за тем, чтобы оставшиеся месяцы прошли для вашей супруги спокойно.

– Обязательно, – пообещал мой муж. – Доктор… – он поколебался. – Насколько умеренной должна быть активность? И… есть ли ограничения?..

Я едва не рассмеялась в голос. Доктор Лео поправил очки, взглянул на меня, на Люка.

– Показано все то, что делает вашу супругу счастливой, – сказал он весомо, откладывая сканер. – И супружеская жизнь тоже. Но, как вы понимаете, без фанатизма.

– Понятно. Без фанатизма, – подтвердил Люк с каменным лицом.

– Никакого фанатизма, – строго вторила я.

– Так как ее светлость беременна двойней, после шестого месяца желательно воздерживаться, чтобы не спровоцировать преждевременные роды, – продолжал доктор, не обращая внимания на наши реплики. – Но до тех пор, естественно, при условии постоянного наблюдения, никаких противопоказаний нет. И еще раз повторю: полноценный сон, полноценное питание.

– Вот им мы сейчас и займемся, – проговорил Люк, взглянув на часы. – Благодарю, доктор. И за внимание к моей супруге, и за то, что вы взяли на себя лазарет. Это тяжело.

Доктор Кастер потер очки платком и снова надел на нос.

– Тяжело. Но у меня никогда еще не было столь важной работы, ваша светлость. И прямо сейчас я тоже собираюсь заняться ею.

– Ну, тогда не будем вам мешать, – благодушно проговорил мой муж, поднимаясь и помогая мне встать.

– Вы и есть моя работа, – проворчал доктор Лео, покачав головой от нашей бестолковости. – Ложитесь, господин герцог, я обязан вас осмотреть вместе с виталистом. Сейчас сюда подойдет Энтери, а мы пока измерим температуру… и давление… и возьмем кровь на анализы. И ответите мне на пару… десятков вопросов о вашем самочувствии, раз мы имеем уникальный случай восстановления конечностей и кожных покровов.

Люк мученически взглянул на меня.

– Увы, но доктор тут главный, – сказала я с глубочайшим ироничным сочувствием и приглашающе махнула рукой, указывая на койку. – Ложитесь, милорд.

Он усмехнулся, обжег меня взглядом, словно напоминая, куда и с кем он лучше бы лег, и смиренно опустился на мое место, а я пристроилась на стуле в уголочке. Терпеливо перенес все манипуляции, с удовольствием пообщался с доктором:

– Нет, доктор, сейчас эта нога вообще не болит. Да и неплохо, если честно, что старую оторвало. Она была несчастливая – знали бы вы, сколько раз я ее ломал.

Пошутил и с Энтери – тот посмеивался, сканируя моего мужа, мы с доктором улыбались.

– Ты здоров, как и вчера. Что касается слабости, то я помню, как тело отказывалось меня слушаться после того, как я освободился из горы, – сказал Люку дракон после осмотра. – Я был в анабиозе и неподвижности, это разладило взаимодействие разума и тела. И у тебя было что-то подобное?

– И у меня, – подтвердил муж, поморщившись, словно от застарелой боли. – Долго ты восстанавливался?

– Я – долго, – кивнул Энтери. – Но я был истощен. А у тебя дней через пять все должно прийти в норму. Находись больше в человеческом обличье, двигайся, чтобы разум твой вспомнил скорее и эту форму. Чем разнообразнее будут занятия, тем лучше.

– Это я могу, – хрипло сказал мой муж, и я опустила глаза, улыбаясь.

– Я счастлив, что ты вернулся, – проговорил дракон, вставая. – Удивительный случай. Ощущение, что твоя аура стала мощнее вдвое. Я плохо вижу ее, но я, увы, не Владыка: он бы сказал, что поменялось. Жаль, что с моим братом вы не увидитесь в ближайшее время. Он будет бесконечно рад, когда узнает, что ты жив.

– Он знает. Я написала вчера Ангелине и отправила письмо с огнедухом, – сказала я. Люк поднял брови. – Через огонь быстрее, – объяснила я ему. – Так что жду сегодня ответ.

– Он будет бесконечно рад, – повторил Энтери. – Ты дорог ему.

– И он мне тоже, – серьезно ответил мой муж.

Он улетел после обеда, и я еле заставила себя его отпустить – а он еле заставил себя отойти к окну, так нам хотелось просто свалиться на постель и лежать, обнимаясь и греясь, целую вечность.

Я посмотрела в окно, начав скучать, еще когда серебристый змей не успел скрыться из поля зрения, повздыхала и пошла звонить Леймину, чтобы распорядился выделить мне охрану для поездки на форты.