С Росси у нас всё более странные отношения, недавно я увидела у неё такой же кулон, как у меня, а её разговор о том, что вдруг моя мама жива, насторожил меня. Что она хотела этим сказать?

Глория даже предположила, что Росси и есть моя мать, но я не верю в это. Сердце бы узнало её. Но я всё же, решила поговорить с Падре об этом. На мой вопрос: действительно ли моя мать умерла, Падре не нашёл ответа, ведь он не может нарушить тайну исповеди.

Росси всё ближе подбирается к моему отцу, теперь она в составе владельцев фирмы и, по всей видимости, ждёт подходящего момента, чтобы сделать ход.

А Пабло сегодня пригласил меня на свою свадьбу, на которую я не приняла приглашение. Я не хочу знать ЭТОГО Пабло. Я знала его, когда ему не нужны были ни власть, ни деньги, а теперь он связался с мафиози – родственниками Марины, и стал совсем другим человеком, с которым я не хочу иметь ничего общего.

Вчера я опростоволосилась по полной. Иво и Серхио пригласили меня в картинную галерею и, осматривая картины, я пришла к выводу, что Гамусо нарисует не хуже, ну и высказала это стоящему рядом мужчине, который оказался художником этих картин. Я готова была провалиться на месте. Но он тоже хорош, мог бы нарисовать лучше.

Вечером Серхио пришёл, чтобы поговорить о НАС. Ему уже надоела вся эта беготня, надоело, что между нами постоянно крутится Иво.

– Ты должна принять решение, Милли. Если ты меня любишь, то ты должна уйти из этого дома со мной. Сейчас. Ты же понимаешь, что этот дом означает – Иво?

– Ты не прав! Этот дом – не только Иво, это ещё и Донья, ты же знаешь, как я отношусь к ней, это ещё и Глория. Ты знаешь, что значит для меня этот дом. Как ты можешь требовать это от меня?

– Милли! Это всё чушь! Ты не можешь оставить прошлое, но сейчас ты прикрываешься связью с домом и своей роднёй. Я так больше не могу, я не позволю морочить себе голову, как ты морочишь голову себе и Иво! Не он играет с тобой, а ты играешь с ним, неужели ты не видишь, что боль причиняют не тебе, а ТЫ причиняешь боль всем вокруг? Сейчас в твоей жизни, наконец, есть правда, но ты снова окутала себя ложью. У тебя есть отец, ты нашла его, так иди и скажи ему, что ты всё знаешь. Донья – твоя родная бабушка, сообщи ей это, она должна знать, а Иво… Ты любишь его, так будь с ним. Всё просто. Зачем ты сама всё так усложнила? Ты боишься причинить мне боль, как ты говоришь, но ты причиняешь сейчас мне её намного больше, чем думаешь!

– Дай мне время, Серхио, – заплакала я, от того, что он не справедливо обвинил меня во всём этом.

– Нет, Милли, не будет больше времени! Выбирай сейчас. Не нужно отфутболивать меня, чтобы потянуть время.

– Ладно. Раз так, то прощай. Я не люблю, когда на меня давят, я не обманывала тебя никогда, ты знаешь это, и если я говорила, что люблю тебя, то так и было. Ты обещал мне вылечить моё разбитое сердце.

– Милли, ты ошибаешь… – начал Серхио, но вошёл Иво и Брюнет замолчал.

– Что он сделал тебе? – спросил он, увидев, что я плачу.

– Ничего он не сделал мне! Ничего кроме того же, что и сделал ты! Он обещал уважать меня, но обманул. Ни один из вас не уважал моего мнения, а думал только о себе. Больше я не хочу видеть никого из вас на своём пути!

***

Сегодня мы весь день «играем в шпионов», ведь сегодня женятся Вики и Рокки. Всё для тайного венчания у нас готово и мы, разделившись, поехали в церковь, где нас уже ждал Падре Мануэль.

От Серхио больше нет никаких новостей, и это по-настоящему тревожит меня. Блондин сказал, что он уехал из города, чтобы не мешать нам, но я не верю ему. Зачем Серхио так поступать? Ведь у него здесь работа, дед? А с другой стороны, это в его стиле… Не мешать любимой.

Процессия была в самом разгаре, когда Иво схватил меня за руку и попросил Падре обвенчать заодно и нас.

Я хотела уже кричать о том, что это произвол, но Иво быстро сообразил и поцеловал меня. Я отдалась своим чувствам и больше не могла сопротивляться, моё сердце ожило, душа проснулась и я хотела, чтобы этот поцелуй никогда не заканчивался. И даже если это будет глупостью, я согласилась на его предложение обвенчаться.

– Мы не можем обвенчать сегодня две пары, – сказал Падре, глядя на нас.

Иво отобрал у сестры половину букета, и теперь нам не хватало только платья, но не оно стало причиной отказа священника. Формально Иво всё ещё женат и, поэтому, мы не можем обвенчаться прямо сейчас.

Иногда я думаю, что всё происходит не просто так, но зачем на нашем с Иво пути столько преград?! Я нашла этому одно объяснение: чтобы любовь была крепче. Ведь чем больше мы страдаем с ним сейчас, тем лучше нам будет с ним потом, не останется обид и скандалов, останется лишь любовь. Или возможно, я идеалистка, или это проверка на прочность… Или, возможно, просто ещё не время для нашей истории и мы ещё не вышли на дорогу нашего счастья.

***

Всю ночь я думала над словами Серхио и над тем, что происходит между мной и Иво, и пришла к выводу, что Серхио в чём-то прав, ведь только я сейчас в эпицентре происходящего, только я виновата в том, как всё закрутилось и только я причина тому, что вокруг все страдают. Я больше не хочу просить Серхио ждать меня, ведь это не честно. Что будет, если я соглашусь на его предложение? Разве будем мы счастливы?… Я уверенна, что нет.

Серхио сам приехал ко мне вечером, чтобы попрощаться. Он на всё лето уезжает из страны. Он принёс мне книги со стихами, которые мы читали тогда и пустой коробок от спичек.

– Здесь ничего нет, – сказала я, когда открыла его.

– Правильно! Положи в этот коробок свою гордость. Постарайся пользоваться ей по реже, и только не с Иво, он любит тебя, и ты его любишь. Здесь в коробке есть место и для гордости Иво. Положите свою гордость сюда и тогда вы всегда будете счастливы.

– Серхио, я не хочу, чтобы ты…

– Не надо ничего говорить, – перебил он меня. – Позволь мне просто поцеловать тебя на прощанье. И я пойду. Обещай, что не будешь плакать, ладно? – попросил он, вытирая с моего лица слёзы.

– Мне будет тебя не хватать…

– Помни, ты обещала, что будешь счастлива. Береги себя, – сказал он и поцеловал меня на прощанье.

***

Я пришла в комнату к Иво и поцеловала его. Поцеловала так, как в ту ночь.

– Это означает, что ты любишь меня?

– Это означает больше, – ответила я и поцеловала снова.

Я рассказала, что Ссрхио уехал, рассказала, что он пожелал нам счастья и, что мне больно от того, что я всё же причинила ему боль. Он любил меня так, что ничего не ждал взамен, а я поступила с ним по-свински.

Мы проговорили с Иво всю ночь. Мы высказали всё, что накопилось за это время. Мы целовались, когда больше не было слов, и эти поцелуи были бальзамом для наших сердец.

Мы так долго были друга без друга, что больше мы этого не допустим.