Что же касается до домов, то хотя они целы, но в них все комоды, ящики и двери открыты, и некоторых вещей не оказалось. Англичане уверяли, что это похищение сделали Американцы-китоловы, и это вероятно. Англичане очень не доверяют им; они даже хотели в случай, если никого из Русских не найдут в Аяне и во второй раз-поставить свой караул подле церкви для охранения от грабежа, дабы избежать худой о себе славы и нарекания.

После того я озаботился узнать о том, могут ли китоловы перевезти меня из Аяна на Амур. Но когда я узнал, что, как сказано выше, по причине тесной блокады невозможно, то я предположил, отправя Литурию в день Тезоименитства Государыни Императрицы, т. е. 22 июля (вместо священника, который отправился к тунгусам по обязанности), предпринять обратное путешествие в Якутск, потому что не было никакой надежды попасть на «Амур» Но сверх всякого чаяния 21 числа показалось неприятельское судно фрегат «Siblla», назавтра пришел еще фрегат, а к вечеру пароход «Баракута», который привел на буксир голландское судно, везшее в Аян часть команды фрегата с «Дианы», погибшей в Японии, в числе оной был и священник Махов, который из плена освобожден и выехал в Иркутск.

При первом появлении неприятельского фрегата все бывшие в Аяне почетные тотчас скрылись и в нем остались только: агент Компании, Г. Фрейберг (очень хорошо знающий языки англ. и франц.), и при нем прикащик и 6 якутов; и кроме их я с диаконом и двумя келейниками, и при мне чиновник сам-друг с прислугою.

Конечно, мог бы уехать и я из Аяна; но после таких уверений неприятеля в неприкосновенности лиц и имуществ частных, я считал за неприличное — бежать от неприятеля, что они могли приписать или моей трусости, или что я не верю их честному слову, оставленному ими письменно в церкви; а то и другое для сана моего нехорошо; а что я был в Аяне и уехал при появлении их, они не могли не узнать от Американцев. А между тем пребывание мое в Аяне могло быть и было отчасти полезно, если не для Церкви и Компании, то, по крайней мере, для агента, которому действительно в некоторых случаях я был очень не лишний.

В тот же день, т. е. 21 июля вечером, капитан фрегата съезжал на берег для узнания — кто и что в Аяне. Назавра он, между прочим, был и у меня с визитом и с извинением от Командора, что он не может принять меня на своем фрегате. Затем в следующие дни съезжали на берег многие; но никто на ночь не оставался на берегу, и наконец 26 был у меня с визитом и сам командор — Лорд Чарльс Эллиот. И, между прочим, просил позволения видеть церковь нашу, и я показал ему сам, за что он очень остался благодарным мне. Церковь по временам осматривали почти все офицеры.

31 числа пришел и французский корвет и на нем французской: командор, с которым я также виделся и которому тоже по его просьбе показывал церковь и получил от него также очевь вежливые за то комплименты. Я в тот же день виделся и с Английским командором и, раскланявшись с ними и пожелав скорейшего мира и получив от них желания доброго мне пути и проч., отправился из Аяна в обратный путь.

Назавтра, т. е. 1 августа, ушли Англичане, а 3 числа, ушли и французы, оставя в Аяне все в целости; даже не сожгли строющегося компанейского судна, что они обязаны были сделать, удовольствовавшись одною данною от агента подпискою, что судно до окончания войны не будет достраиваться.

Итак, главная цель нынешней поездки моей не достигнута (а о частных будет донесено в свое время особо); и если война продлится и на будущее лето, то этим путем неможет быть достигнута, а между тем для решения вопроса, где учредить кафедру Камчатской епархии, и для других причин мне необходимо быть на Амуре. Конечно, как я упомянул выше, можно попасть на Амур на байдарках; но чтобы отправиться туда со свитою, что на первый раз необходимо, для этого надобно не менее пяти байдарок и 10 опытных гребцов, но столько людей и не найдется в Аяне. Итак, при настоящих военных обстоятельствах самое лучшее и надежнейшее средство побывать на Амуре — плыть по Амуру. Но для этого надобно ехать в Иркутск и до Амура проехать не менее 7,000 верст, да оттуда не менее 1,500 (чрез Аян), а для этого потребуется много и времени, и денег на прогоны. Впрочем, времени потребуется немного более того, что надобно употребить и на поездку чрез Аян, если отправиться туда ранее, т. е. в начале марта; а чтоб ехать чрез Иркутск по Амуру, надобно выехать из Якутска только месяцем ранее. Да и денег пойдет тоже немного более; потому что на эту поездку довольно будет и ординарных прогонов; и можно надеяться, что если только будет возможно отправиться с Амура прямо в Аян, то той суммы, которая потребуется на платеж двойных прогонов из Якутска на Амур и обратно чрез Аян и Удское, т. е. 1,800 рублей или 2,000 рублей сереб., будет достаточно (при экономии) на проезд в Иркутск и оттуда на Амур, а потом чрез Удское и Аян в Якутск, особливо при содейетвии Николая Николаевича Муравьева.

Итак, что касается до меня, то я не отрекаюсь совершить и это путешествие, если только буду здоров и если на это последует повеление или дозволение.

К сему долг имею присовокупить, что Англичане нам сказывали и Французы подтвердили, что в Ситху отправилось 10 кораблей французских, в числе коих 3 фрегата о 64 пушках каждый, 3 фрегата о 46 пушках, 2 корвета о 24 пушках каждый и 2 парохода с бомбическими пушками, и что французское правительство нейтралитета Ситхи не признает.

В Камчатки Англичане не нашли ни батарей, ни пушек, ни людей; они сожгли только казармы и магазины; французы, пришедшие потом, сожгли еще все дома, крашеные красною краскою, считая их за казенные. Церковь же и прочие дома оставили.

С совершенным почтением и преданностью честь имею быть Вашего Высокопревосходительства покорнейшим слугою

Иннокентий, Архиепископ Камчатский.

Сентября 10 дня 1855 г. Якутск.

Письмо 163

Ваше Высокопревосходительство, Милостивый Государь.

Вашему Высокопревосходительству уже известно, что я не мог нынешнего лета быть на Амуре, а почты оттуда я не