– Вы меня, товарищи, послали к Муссолини, – парировал Каменев{793}.

Позиции сторон были непримиримы. Оппозиция была обречена. Лидера оппозиции от тюрьмы пока спасала только его известность. Но Троцкий не сдавался.

Сталин с помощью аппарата все больше развенчивал Троцкого как героя революции и Гражданской войны. Во время работы объединенного Пленума ЦК и ЦКК партии (октябрь 1927 г.) Сталин уничижительно говорил о роли Троцкого на фронтах Гражданской войны, намекая даже на его трусость. Возмущенный Троцкий тут же пишет письмо Л. П. Серебрякову:

«Дорогой Леонид Петрович.

Сталин рассказывал, что будто во время его работы вместе с Вами на Южном фронте я явился на Южный фронт всего один раз, крадучись, на полчаса, в автомобиле с женой… При этом прибавил, примерно, следующее: дело было зимою, шел снег, Троцкий приехал ночью и тут же уехал, потому что ему запрещено было приезжать на Южный фронт…»

Далее Троцкий пишет, что никогда никто не запрещал ему бывать на Южном фронте, никогда он с женой на фронт не направлялся и что на Южном фронте, как свидетельствует поездной журнал, он провел недели и месяцы… Троцкий просит подтвердить вздорность утверждений Сталина»{794}.

Здесь хотелось бы отметить, что Сталин и Ворошилов даже пошли на вымысел: якобы было решение ЦК, запрещавшее Троцкому вмешиваться в дела Южного фронта и «переходить его разграничительные линии». Впервые эту «утку» Сталин пустил в 1924 году, а Ворошилов повторил ее в статье «Сталин и Красная Армия».

Но опровергать публично утверждения генсека уже не было возможности. То, что говорил Сталин, тиражировали «Правда», «Большевик», другие издания. А то, о чем говорил Троцкий и его сторонники, узнавал лишь небольшой круг людей. Сталин вел наступление широким фронтом, не оставляя оппозиции надежд на спасение или хотя бы на «сохранение лица». Лидер «левой» оппозиции отчаянно отбивался.

Поскольку Троцкий особенно активно критиковал политику Политбюро и ЦК по вопросам китайской революции, было решено первый поражающий удар нанести на объединенном заседании Президиума Исполкома Коминтерна и Международной контрольной комиссии. Накануне Сталин встретился с членами Исполкома для выработки общей линии поведения. Договорились об изгнании Троцкого из Коминтерна. Было решено также обсудить и поведение Воислава Вуйовича, поддерживавшего Троцкого в ИККИ. Поскольку Исполком Коминтерна всегда состоял на «содержании» ВКП(б), он постепенно превратился в международный придаток кремлевского руководства. Возражений против исключения Троцкого из Исполкома Коминтерна, естественно, не было…

Заседание состоялось 27 сентября 1927 года. На нем присутствовали: Н. И. Бухарин, И. В. Сталин, В. М. Молотов, Л. Д. Троцкий, Э. Прухняк, З. Й. Ангаретис, А. А. Сольц, Я. Я. Анвельт, Пеппер, Дж. Т. Мэрфи, М. Н. Рой, С. Катаяма, Семаоэн, М. Торез, Лодж, С. А. Лозовский, О. В. Куусинен, Б. Шмераль, Л. А. Шацкин, Г. Мюллер, В. Мицкевич, К. Маннер, А. Бадулеску, Х. Кабакчиев, К. Крейбих, В. Вуйович, С. А. Бартошевич, В. Богуцкий. (Перечисление фамилий дано по отчету ЦК ВКП(б); инициалов Пеппера и Лоджа мне, к сожалению, установить не удалось. – Д. В.)

Чтобы представить характер международного «суда», приведу некоторые выдержки из стенограммы заседания:

«Куусинен (председательствующий): На заседание приглашены кроме членов Президиума также все члены и кандидаты ИККИ и все члены Международной комиссии, находящиеся в Москве. Вопрос о продолжении фракционной деятельности тт. Троцким и Вуйовичем.

Куусинен делает получасовой доклад, в котором говорит, что 30 мая 1927 года ИККИ категорически запретил Троцкому и Вуйовичу всякое продолжение фракционной борьбы. Однако через 10 дней после этого решения вожди русской оппозиции с т. Троцким во главе организовали антипартийную демонстрацию на Ярославском вокзале в связи с отъездом т. Смилги… Создают нелегальные группы, имеют подпольную типографию, ведут беспощадную фракционную борьбу. Они именуют себя ”большевиками-ленинцами“, однако что общего имеет их поведение с большевизмом и ленинизмом?

Троцкий (перебивает): Герой финляндской революции учит меня большевизму и ленинизму…

Куусинен: Когда вы получите слово, вы можете рассказывать свои сказки. Метод личных инсинуаций всегда был для вас характерен. Вы применяете его даже в отношении лучших русских революционных вождей, и я считаю для себя честью, если вы на меня клевещете… Руководство Коминтерна должно вмешаться и исключить троцкистов из собственной среды».

Троцкий делает целый доклад из 25 пунктов. Читает, медленно откладывая лист за листом, о китайской революции, о борьбе против войны, о дисциплине и партийном уставе… Вот несколько мыслей из доклада обвиняемого:

«…Вы обвиняете меня в нарушении партийной дисциплины. Я не сомневаюсь, что у Вас готов уже и приговор…

…Сталин, грубый и нелояльный, на последнем Пленуме смел говорить о едином фронте – от Чемберлена до Троцкого…

…Партии приказано молчать, потому что политика Сталина есть политика банкротства. По-вашему, лишение куска хлеба ленинцев, не желающих стать сталинцами, – все это в порядке вещей. Вчера исключены из партии за переписывание и распространение платформы оппозиции тт. Охотников, Гутман, Дворис, Кашганская, Карин, Максимов, Владимиров, Рабинович, Гердовский, Воробьев. Это превосходные партийцы…

…Сталин вам подсказывает выход: исключить Троцкого и Вуйовича из Исполкома Коминтерна. Я думаю, что вы это выполните. Режим Сталина потрясает партию односторонними дискуссиями, исключениями, репрессиями…»

Далее Троцкий говорит пророческие по своей сути слова, верность которых подтверждена последующими историческими событиями:

«Личное несчастие Сталина, которое все больше становится несчастием партии, состоит в грандиозном несоответствии между идейными ресурсами Сталина и тем могуществом, которое сосредоточил в своих руках партийно-государственный аппарат… Бюрократический режим неотвратимо ведет к единоначалию».

Но именно это «грандиозное несоответствие» в пользу могущества аппарата Сталина объясняет весь дальнейший ход заседания:

«Мэрфи: Только что мы были свидетелями чрезвычайно тяжелого зрелища. Тов. Троцкий пришел сегодня вечером сюда как эмиссар другой партии, а не как член Исполкома Коминтерна.

Торез: Пора кончать с фракционной борьбой оппозиции.

Когда я был в Донбассе, то шахтеры сказали мне, что они не склонны перейти на сторону троцкистской оппозиции…

Троцкий: На каком языке Вы говорили?

Пеппер: Троцкий всегда соединял левые фразы и правые деяния с методом непристойной личной клеветы. От имени американской партии требую исключения Троцкого.

Катаяма: Мы выслушали Вас и осуждаем Вас.

Вуйович: Я согласен с речью Троцкого. Вы наносите удар по русской революции.

Бухарин: Если мы посмотрим на речь Троцкого, то она есть платформа дикой лжи и клеветы против нашей партии и Коминтерна. Нужно спросить Троцкого, почему он сейчас не стоит, как солдат – руки по швам – перед партией?

Троцкий: Вы сжимаете за горло партию…»

Куусинен подводит итоги обсуждения и ставит вопрос об исключении Троцкого из членов ИККИ, а Вуйовича из кандидатов в члены ИККИ.

Троцкий берет слово для заявления, в котором говорит, что утверждение Куусинена о том, что прошедшее десятилетие было десятилетием его (Троцкого) борьбы против ленинизма, – лживо. Еще совсем недавно Куусинен не посмел бы этого сказать. Приводит слова Ленина со ссылкой на протокол Петроградского комитета от 1(14) ноября 1917 года о том, что Троцкий «лучший большевик». Чудовищно, что теперь вообще приходится опровергать такого рода клевету куусиненов, пепперов и братии.

«Куусинен: Ленин характеризовал Троцкого как небольшевика…

Троцкий: Каждый понимает, что Ленин не потерпел бы в Политбюро небольшевика…

Бухарин: Если вы не опомнитесь вовремя, вас неизбежно ждет политическая смерть…»

Поражаешься политической слепоте большевистских лидеров. Критикуя, громя Троцкого, наделавшего действительно немало ошибок, никто из них не хотел увидеть вещего предупреждения, что «бюрократический режим неотвратимо ведет к единоначалию». Бросая фразы о неизбежной «политической смерти» Троцкого, «вожди» близоруко полагали, что их не ждет та же участь. Увы, кровавая жатва захватит миллионы, и большинство хулителей Троцкого падут раньше, чем сам отверженный революционер.

Но судилище продолжается.

«Крейбих: Троцкий – Вуйович сами исключили себя из Исполкома…

Сталин: Ораторы здесь говорили так хорошо, особенно Бухарин, что мне мало что остается сказать. Против чего ведут борьбу троцкисты? Против ленинского режима в партии…»

Излюбленный прием – обращение к Ленину. Ведь Сталин давно понял: монополизация «права» на Ленина дает ему беспроигрышные аргументы в борьбе с любой оппозицией. А «оркестр» играет так слаженно, особенно хорошо солирует в нем Бухарин, поэтому ему «мало что остается сказать». Сталин уверен: Троцкий потерпит здесь очередное фиаско. Но на его тираду загнанный оппозиционер бросает: