И действительно, разговор козака со своим конем — одна из обычных форм в песнях. Вот влюбленный козак спрашивает у своего коня совета, что ему делать: писать ли к милой письмо или самому к ней поехать.

По садочку хожу,

Коня в руках вожу,

До коника стиха промовляю:

«Порадь мене, що я молоденький.

Чи мини листи писати,

До милой слати,

Чи самому систи поихати?»

В другой песне козак спрашивает у своего коня, где милая, и конь указывает ему ее местопребывание.

«Сивий коню, сивий коню, сива твоя грива!

Скажи мини, сивий коню, де моя дивчина?» —

«Ой, там гора, там другая, гей там долинонька,

Меже тими гороньками твоя дивчинонька».

Видя, что хозяин печален, конь хочет узнать от него причину печали, и молодец сообщает ему, что люди говорят, что девица уже не принадлежит ему.

«Ой, чого ти, козаченьку, плачеш;

Либонь же ти вечеряти хочеш?» —

«Ой, вжеж мини, коню, вечеря не мила.

Люде кажуть: „Вже не твоя дивчина“».

Со своей стороны, замечая, что конь его грустен, козак спрашивает, не тяжел ли он коню и не тяжела ли для коня козацкая сбруя. Конь отвечает ему, что тяжело для него беспутство козака, так как он, козак, гуляет до полуночи в шинке, а его конь, вызывая господина из шинка, в это время копытами выбьет в земле яму по колена.

«Ой, чого ти, мий коню, нудиш?

Чи я тоби, мий коню, важок.

Ой, чи моя козацькая зброя?» —

«Ни ти мини, мий нане, не важок,

А ни твоя козацькая зброя,

А тим я смутненький, що ти молоденький:

Куди погадает, туди й погасает,

Нигде того шинка не минаеш,

До пивночи в шинкарки гуляет,

А я сирой земли по колина вибью,

Поки свого пана из шинка не визву».

Конь остерегает козака от порока. Хозяин сообщает коню свое намерение бежать с чужою женою, а конь представляет ему безнравственность этого поступка,

«Ой, коню мий, коню, порадь же ти мене,

Хочу иихати тобою прич и з чужою женою». —

«Ой, пане, мий пане, молодий розум маеш,

Що свою жону покидает, из чужою прич гадает».

В другой песне молодец, огорченный изменою женщины, в досаде проклинает коней своих за то, что, когда он ездил к неверной, они не заржали, не дали ему знать о ее неверности. «Ты сам негодный, — отвечают ему кони, — зачем не женишься, беды не знаешь, молодым хочешь казаться».

«Ой, кони ж мои, вороненькии, бодай ж ви поздихали.

Ой, як я ииздив до невирници, чому ж ви не заржали?» —

«Ти сам негидник, ти сам обридник, що жинки не маеш,

Жинки не маеш, били не знает, молодим ся тримаеш».

Едучи на свидание к девице, козак просит коня заржать, чтоб его возлюбленная услышала, и конь разделяет радость своего хозяина; козак делает оклик, а конь ржет — девица услыхала.

«Ой, заржи, вороний коню, на круту гору идучи;

Нехай зачуе моя мила, снидати готуючи».

Коничок заржав, козак засвистав, дивчина почула.

Конь — товарищ козака в битвах. «Нас, — говорит конь козаку, — стерегут с боков, встречают спереди, а сзади погоня бежит». — «Не смущайся, мой вороной конь, — отвечает ему козак, — мы сторожу обминем, от погони уйдем, со встречными побьемся». — «Закидана дорога валежником», — говорит конь козаку. Козак ему отвечает: «А ты у меня, конь вороной, перескочишь этот мелкий валежник».

«Из бокив та сторожають,

А з переду зъустричають,

А сзаду погоня бижить». —

«Не журися, коню вороненький,

Ми вид погони втечемо,

А сторожу та обминемо,

А з устричею та побьемося,

Ой, низом, кониченьку, низом!» —

«Закидана дороженька хмизом». —

«А ти в мене, кинь вороненький,

Перескочит той хмиз та дрибненький!»

Конь оказывает козаку услуги. Вот козак соблазняется деньгами, хочет продать коня и говорит ему об этом. «Не продавай меня, — говорит конь, — помнишь ли, как мы убегали от турок и татар, как за нами пули орали землю, а стрелы летали, как снег».

«Коню мий коню, я тебе продам,

Я ж тебе продам за сто червоних!» —

«Пане мий, пане, не продавай мене:

Не продавай мене, спогадай мене:

Як ми з тобою з виська втикали,

За нами гнались турки, татари,

За нами пули землю зъорали,

За нами стрили, як сниг, литали».

Конь чует и удачу, и несчастия хозяина. Прощаясь с родными, козак говорит им, что грустить нечего: он воротится, потому что конь его заиграл под ним.

Ой, не плачте, не журитесь, в тугу не вдавайтесь:

Заграв мий кинь вороненький, назад сподивайтесь.

Козаку весело на душе, когда конь его играет, потому что козак, по этой примете, надеется себе благополучия; козак просит своего коня заиграть под ним — разбить его тоску:

Заграй, коню, заграй пидо мною.

Розбий тугу по темному лугу.

Конь спотыкается, останавливается, когда предчувствует горе. В песне о Берестечской битве у коня Хмельницкого, когда джура (оруженосец) стал седлать этого коня, задрожали ноги.

Як став джура, як став малий коника сидлати,

Стали пид тим кониченьком ниженьки дрижати.

В песне о сотнике Харьке козаки говорят своему атаману, чтоб он не печалился, а Харько отвечает: «Как же мне, молодцы, не печалиться, когда мой буланый конь подо мною и ржет, и останавливается».

Иихав сотник через Уланик, на сидельце схилився;

За ним, за ним сим сот козакив: «Стии, батько,

не журися!» —

«Ой, як мини, пани молодци, ой, як не журиться,

Коли пидо мною буланий кинь и рже и становиться».

Это послужило предзнаменованием погибели Харька:

Ой, заржав же вороний коник в стани, на помости;