– Явка провалена, – басом сказал Игорёк. – Кто-то предал.

– Я… мне… надо срочно передать сообщение! Даже нет, сообщения…

– Нам вообще-то возвращаться надо, – строго сказала Юлька.

– Это очень важно. И очень срочно. Я сбегаю в одно место, а в другое уже не успею… прошу вас, дорогие мои, умоляю! Вы уже так много сделали!.. Но надо ещё. Иначе столько наших товарищей окажется в застенках охранки!..

– А куда идти-то надо?

– Адрес сможете запомнить? Писать ничего нельзя, понимаете?

– Понимаем, не маленькие, – с обидой сказала Юлька.

– Тогда слушайте…

– Ничего себе! – ворчала Юлька. – Васильевский остров!.. А вернуться-то успеем? От Ирины Ивановны влетит! Матрёна наругает!

– Поздно уже, да… – Игорёк крутил головой, отыскивая нужный дом. – Но и упускать такое… никак! Эх, ну и где же этот самый номер…

– Да вот же, прямо под носом!

– Не злись, ну чего ты? Пошли лучше!

Опять проходные дворы, узкие двери, чёрная лестница и старая квартира. Условный стук и условные фразы.

Только на сей раз Юлька чуть не лишилась дара речи, только пялилась, выпучив глаза.

– Спасибо, догогой Игой, – человек немилосердно картавил. – Спасибо. Очень важные, агхиважные сведения! Бегите, тогопитесь! Мы пгимем мегы.

И они побежали.

– Ну вот. Теперь ты тоже можешь говорить: «Я Ленина видела!» Юлька! Да чего с тобой?

– Игорёха… это ж и впрямь он… Ленин… Который всегда живой…

– Юлька! Да забудь ты! Это у нас он «всегда живой» и в Мавзолее… а тут он просто человек.

Они сломя голову торопились на вокзал. Пришлось заплатить извозчику, и то выходило это отнюдь не скоро. Белые ночи уже наступали, сумерки подкрадывались медленно, но всё равно подкрадывались.

– Ты подумай лучше, мы ж теперь их самую главную ухоронку знаем! Константину Сергеевичу скажем! Юлька! Да Юлька же!..

В поезд Игорьку пришлось её чуть ли не запихивать.

А в Гатчино, прямо на станции, едва сойдя на перрон, Игорёк и Юлька угодили в объятия Матрёны.

– Ох! Явились наконец-то! Слава тебе, Господи! Барышня Ирина Ивановна все извелись! И Костянтин Сергеич с нимя вместе! По всем телефонам звонят, во все звонки! Только что пожарную команду не отправили на розыски! А я говорю, не волнуйтесь, барышня, говорю, я сейчас на станцию сбегаю, одна нога здесь, другая там, вот увидите, встречу их! Беги, говорит барышня Ирина Ивановна, беги, встречай!

– Да чего же нас встречать, – солидно заявил Игорёк. – Что ж мы, от вокзала б не добрались? Тут идти-то пять минут!

– Давай-давай, стрикулист! – прикрикнула Матрёна. – Барышню мою мало что до беды не довели. Куда пропали-то? Что стряслось?

– Не ворчите, Матрёна, милая, – попросила Юлька. – Мы не нарочно, честное слово!

– Не нарочно… Барышню мне изводить не могите! А то не погляжу, что гимназисты, хворостиной угощу!

Так, под конвоем Матрёны, они и добрались до квартиры Ирины Ивановны Шульц; выглядела Ирина Ивановна и впрямь не очень, бледная, как говорится, «лица на ней не было»; Константин Сергеевич тоже был здесь, куда-то названивая по телефону.

Суетни, охов-ахов, восклицаний, всплёскивания руками и прочего хватило бы, по мнению Юльки, на добрый десяток встреч. Однако стоило ей сказать одну короткую фразу: «А я Ленина видела…», как всё разом стихло.

Игорёк долго и подробно излагал все их приключения.

– Вы у них теперь в доверии, раз выдали главную квартиру, – покачал головой подполковник. – И к тому же такие обширные планы… Поистине наполеоновские. Боюсь, что без досточтимой Веры Алексеевны Солоновой нам не обойтись. Как и без бедного Ильи Андреевича. Он, кстати, стал поправляться. Ему наконец-то лучше.

– Слава тебе, Господи! – Ирина Ивановна широко перекрестилась. – Надо мальчиков обрадовать, они очень переживали.

– Будет для вас, друзья, очень много работы, – обратился подполковник к Игорьку и Юльке. – Революционно настроенные дети, которые смогут не только прокламации из-под носа у шпиков вытащить, – это весьма ценно.

– Нам нужны даты их акции. Хотя бы приблизительные.

– Вряд ли они нам такое скажут… – протянула Юлька.

– Вам – нет. Но если будут доверять вам и вашим делам, то больше откроется и Вере Солоновой.

– Значит, дословно Владимиру Ильичу было передано… – Ирина Ивановна взяла карандаш, принялась расчерчивать какую-то схему, расписывать её строгим каллиграфическим почерком.

– Что тоннельная группа под угрозой раскрытия. Что квартира «товарища Сергея» «засвечена охранке» и надо срочно менять расположение, – отбарабанил Игорёк.

– Вот-вот. «Тоннельная группа». Эх, эх, дура-девка, всё выболтала, – усмехнулся Две Мишени. – Как будут говорить в грядущие времена и в ином потоке, «болтун – находка для шпиона». Ну или разведчика, как в нашем случае.

– Мы знаем, что эсдеки сменили тактику после арестов Бешанова и Корабельникова, – заметила Ирина Ивановна. – Это, по их мнению, должно было усыпить бдительность Охранного отделения, дать время подготовить нечто по-настоящему масштабное, огромное, что нивелировало бы все их последние неудачи. И их, и БОСРа.

– Знаете что, Ирина Ивановна? Мне кажется, что в квартирку эту стоит наведаться. Туда, где «Ленина видели».

Ирина Ивановна с сомнением покачала головой.

– Если эсдеки подняли тревогу, там, скорее всего, никого уже нет. Или остались те, кто ничего не решает и ни на что не влияет.

– А если нет? Если они все там?

– Первое, что они сделают, получив сообщения о провале надёжной, как казалось, явки, – это покинут те, где они сейчас. У них тут, как мы знаем, целая сеть.

Подполковник остановился, задумался.

– Я бы не отказывался окончательно от этой идеи. Главарей необходимо найти и…

– Мы их уже нашли один раз, – негромко возразила Ирина Ивановна. – И никто не знает, помогло это или нет. Вот Юля и Игорь свидетельствуют, что ничего не изменилось в их мире – по прошествии стольких месяцев!

– Дед говорит… – обиженно перебил было Игорёк, но Ирина Ивановна его остановила:

– Да-да, я помню. Но сколько времени может потребоваться для изменений? Год? Два? Пять? Десять? Целая человеческая жизнь? Мне кажется, что гораздо более надёжно будет встретить их там, куда они явятся сами.

Аристов помолчал, размышляя.

– Конечно, гоняться за эсдеками по всему Петербургу и окрестностям – занятие не слишком привлекательное. Что ж, попробуем иной манёвр…

– Кроме того, Константин Сергеевич, убийство безоружных…

– Они не безоружны, Ирина Ивановна. Помните, с чего всё началось? Как они отстреливались – как нам Фёдор рассказывал?

– Помню. Но то были боевики, особая группа. Товарища Бешанова нам удалось упечь в места весьма отдалённые в том числе и за это. Нет, Константин Сергеевич, нам до последнего надо оставаться теми, кто мы и есть. Не перенимать их образ мыслей. Не становиться как они.

– Если враг стреляет