Чета Роос вопросительно посмотрела на Нину. Юнас обернулся, глянул на Хельмарка, а потом на холм – точно так же, как только что делала Нина. Вероятно, прикидывал расстояние и оценивал, действительно ли они в безопасности.

Корель заехал на небольшую дорожку перед воротами. Он прибыл на сером «Вольво V70» – самом неприметном автомобиле, какой только можно себе представить на дорогах Швеции. Самая распространенная машина самого распространенного цвета. Корель казался еще шире в плечах, чем обычно. Ему доверили такое дело! В руке коп держал спортивную сумку, где, как знала Нина, лежало оружие.

Юнас снова огляделся, но ничего не сказал. Глазами он скользил с одного человека на другого: с Хельмарка – на жену, на Нину, на Кореля, потом снова на Хельмарка, направлявшегося в дом.

– Здесь вас никто не найдет, – подойдя к господину Роосу, сказала Нина. – Никто не знает, что вы здесь. В течение недели-двух мы раскроем это дело. И тогда все снова вернется в нормальное русло.

Мари посмотрела на Нину и кивнула в знак признательности.

Ее муж тоже кивнул, но без всякого энтузиазма. Как они выдержат – просидеть вдвоем в этом домике неделю или две, а может, и дольше… Ведь это заранее неизвестно.

Она протянула Юнасу одну из сумок. Тот снова покосился на лес.

«Что он там высматривает?» – успела подумать инспектор Мандер – и тут голова человека взорвалась.

Прямо в лоб ее ударило что-то, напоминающее мелкие гвозди. Позднее она узнала, что это были осколки костей черепа Юнаса Рооса. Нина охнула. Почувствовала, как ее ухо задел порыв ветерка. В рот ей попала кровь, и еще что-то липкое – в левый глаз. В тот момент, когда она собиралась выпустить сумку и схватиться за пистолет, из груди Юнаса ударила красная струйка, и Нина услышала, как пуля ударилась о землю между ее ботинок. Тело все еще стояло вертикально – как он может стоять, почему он не падает? Последовал звук выстрела – наверное, через секунду после того, как исчезла его голова: тревожный хлопок, пронесшийся над лесом. Пальцы Нины разжались, выпустив наконец красивую кожаную спортивную сумку. Та упала на землю. Девушка поднесла вторую руку к лицу, потрогала липкую субстанцию на щеке, в глазу, в волосах. Боже, да она вся в чем-то… Она увидела, как медленно обернулся Хельмарк с округлившимися глазами, и тут последовал еще один выстрел – вернее, его звук. Корель кинулся к Мари, которая стояла, словно приросшая к земле, когда тело ее мужа наконец начало оседать: сперва опустились плечи, потом согнулись ноги, и он подстреленной тушей (а разве не так?) упал на колени и вперед навзничь.

Корель тут же налетел на Мари и сбил ее с ног. Реакция у него была мгновенна, а силища – как у быка. С глухим звуком женщина рухнула на землю.

Нина вытерла лоб – рука казалась чужой. Господи, все такое липкое…

– Какого хрена?! – проревел Хельмарк, двумя быстрыми шагами оказавшийся рядом с Ниной. Он буквально подхватил ее на руки, понес к машине, распахнул дверь и впихнул ее внутрь. Она ударилась головой о дверь и коленом о руль. Спасибо, босс. Комиссар захлопнул водительскую дверцу с такой силой, что вся машина затряслась.

Пригнувшись, он побежал к Корелю и прорычал:

– Увези ее отсюда!

Тот кивнул, схватил Мари под мышки и поволок ее по земле к «Вольво». Через пять секунд он уже сидел за рулем. Повернув ключ, выехал задним ходом, взрыв колесами гравий, газанул и со свистом унесся прочь.

Хельмарк спрятался за второй машиной, двумя руками сжимая пистолет, и огляделся.

Нине показалось, что сердце в груди сейчас взорвется. Приложила руку к шее – и тут прилипли мозги Юнаса Рооса. Мучительно сглотнув, она сосредоточилась на борьбе с подступившей тошнотой.

Тело валялось в грязи и в луже из крови и всякого месива. А вокруг стояла тишина. Ни звука – лишь легкое шуршание деревьев. Выждав приличное время, Хельмарк распрямился во весь рост, видимо, решив, что опасность миновала.

Он сделал несколько шагов к останкам господина Рооса. Нина приоткрыла дверцу машины, но не смогла вылезти. Шок отнял у нее все силы, ноги не слушались. Откинувшись на спинку сиденья, она закрыла глаза.

– Какая сволочь проболталась? – сказал Хельмарк трупу. – Откуда, черт подери, они могли знать, куда мы едем?

Глава 101

Они ехали довольно долго, и наконец Фредрик остановил машину на парковке. Взглянул в зеркало заднего вида на Юханну. Она заснула, положив щеку на плечо, и он испытал такое всепоглощающее чувство любви к дочери, что ему захотелось схватить ее в объятия и бежать с ней прочь. Он потер лицо, которое показалось ему потрепанным, как старое седло. Сколько он уже не брился?

Не глядя на Мартину, он произнес:

– Семья прежде всего. Ты должна была бы это знать.

Мысль о том, что Мартина связана с преступным миром, казалась такой абсурдной, что он не мог нигде ее сохранить: не находил для нее места в своем сознании.

– Как мог Линдеборг выдать заказчику мое имя? Это слишком большое совпадение, чтобы я в это поверил.

– Мне нужно было держать под контролем то, что пишет автор биографии. Что может быть лучше, чем находиться с ним под одной крышей? Теперь я к тому же выяснила, что Свартлинг обманывал меня.

Фредрик уставился на нее. Несколько раз медленно кивнул. Получается, он помог ей поймать Свартлинга на мошенничестве. Черт, как беззастенчиво им манипулировали! Есть от чего умом тронуться…

– У Линдеборга было мое резюме! – крикнул он. – Слышишь? У него было мое резюме, и он нашел меня!

Она отвернулась к окну, потом снова посмотрела на мужа.

– Я не верю в случайные совпадения.

– Конечно, кто в них верит, черт подери!

Ему казалось, он сейчас взорвется. Все, что он испытал за последнее время, вдруг превратилось в пылающий комок гнева.

– А кто, как ты думаешь, послал ему твое резюме, чтобы оно оказалось у него на столе в тот день, когда ему позвонил Свартлинг?

Вспышка воспоминания. В какой-то момент, еще осенью, Мартина просила его составить резюме. Теперь он понял зачем.

– Ты сам подал мне идею, – сказала жена.

Фредрик не поднимал головы. Все происходило как в кошмарном сне. Он даже не знал, что ужаснее: что она его использовала или что он женат на преступнице.

– Я спросила тебя, как мне решить проблему с одним сотрудником. «Используй его самолюбие, – сказал ты мне. – Заставь его кому-нибудь открыться».