Шрифт:
Закладка:
Он закрыл глаза и рванулся вперед, нагнув голову, прощаясь со всеми. Так вот, значит, какой конец готовила ему судьба.
Азаров успел пробежать шага два и даже увидел краешком глаза широкий коридор, и на противоположной его стороне — еще дверь, закрытую не до конца. За той дверью скорей угадывались, чем виднелись странные, тускло отблескивающие, уходящие ввысь колонны. В следующий миг Азарова мягко толкнуло в грудь, он зашатался, потерял равновесие, чуть не упал — что-то мягко подхватило его, словно он опустился на мягчайшую перину, вынесло, откинуло от двери обратно в коридор.
Еще два раза он пытался прорваться, но оба раза невидимая преграда останавливала его, мягко опрокидывала, отбрасывала назад… Дверь так и осталась открытой, и закрыть ее было нельзя даже ценой жизни.
Азаров перевел дух, руки и ноги его дрожали… Он в полный голос ругал неизвестных конструкторов, придумавших такую мудреную защиту и не догадавшихся применить в таких случаях простую блокировку двери. Потом взглянул на дозиметр и сразу умолк. Ах, вот что. Нет, ему не прожить еще семидесяти лет, и зря его выбрасывало из дверей. Он успел получить смертельную дозу. Он повернулся и неторопливо пошел к товарищам, боком проскользнув в дверь коридора.
Возле двери в ангар он наткнулся на Коробова — тот спешил ему навстречу. Азаров взглянул на его, как всегда, спокойное лицо, в уверенные глаза — и, положив руку на плечо товарища, на миг прижался к нему, словно ища поддержки.
14
— Но ты-то не пострадал? — в третий раз спросил Сенцов. — Что показывает дозиметр?
— Да я поскользнулся, и дозиметр — вдребезги. Я же говорю — не пострадал…
— Что ж, — сказал Сенцов. — Это хорошо. Коридором теперь выходить действительно опасно. Лишние рентгены нам совсем ни к чему. Однако это еще не смертельный приговор задаче связи. Нужен передатчик, а выход… Не один же, в самом деле, выход на поверхность Деймоса!
— Возможно, и один… — негромко сказал Раин. — Но это уж вина не наша.
— Все равно… — сказал Сенцов. — Ну, в крайнем случае, взорвем где-нибудь, используем наше топливо. Да вот Калве разберется и откроет тот люк, по которому втягиваются ракеты.
Калве молча кивнул.
— А если уж и он не найдет, то взорвем. Но только в самую последнюю минуту…
На этом кончился разговор. Теперь все были заняты одним: искали ракету с передатчиком. Искали, и не находили… Однако не потому, что действовали недостаточно настойчиво. Сил не жалел никто. Стоило появиться реальной надежде — и к космонавтам как будто пришло второе дыхание.
Но Азаров работал все-таки больше остальных. Сенцов, поглядывая на него, про себя удивлялся этому забившему вдруг фонтану энергии, а иногда назидательно произносил ни к кому в частности не обращаясь, нравоучительную фразу о том, что трудности закаляют молодежь, или — что вот в такой-то обстановке и не должен опускать рук каждый, кто хочет жить.
Азаров хотел жить.
Только теперь он впервые почувствовал, как страшно — не иметь права мечтать о будущем, с завистью думать о том, что будет делать через год Сенцов или Калве, что они еще увидят, что узнают… И в то же время он постиг и ту простую, в общем, истину, что после человека остается только то, что он успел сделать. И он хотел успеть как можно больше, пока болезнь еще не свалила его с ног.
К тому же, надежда еще была. Он еще мог спастись, если… Если все-таки найти передатчик. Если сообщить на Землю. Если помощь успеет в определенный срок. Если… Если…
И поиски шли. Космонавты собирались вместе, лишь совсем выбившись из сил. Поужинав, несколько минут уделяли разговорам. О положении их никто ничего не говорил — тут все было ясно. Говорили о сделанных открытиях, о том, как им удивятся на Земле, как объяснить многие непонятные факты. Время ужина теперь было единственным (кроме сна), которое космонавты проводили вместе, и на ужин полагалось являться выбритыми, чисто вытертыми лосьоном, в вычищенных комбинезонах.
Сейчас в одной из кают, превращенной в кают-компанию, собралось уже трое пилотов. Они были голодны, с нетерпением поглядывали на часы, но оба ученых задерживались.
Наконец они явились — разом, как будто ходили вместе. Оба выглядели мрачно-возбужденными. Торопливо приготовились к ужину — ели молча, судорожно глотая.
Когда ужин был окончен и на столе оказалось какао во фляжках с присосками (питались они так же, как при невесомости — привыкли, да и другой посуды не было) — Сенцов спросил:
— Не нашли, конечно?
Калве только вздохнул. Раин не удержался:
— Что ж тут скрывать?.. И не найдем. И никто не найдет.
— Почему?
— Мы тут с Калве прикинули… По дороге забежали в кибернетический центр и там еще раз проверили. Как будто бы наши выводы правильны…
— Какие выводы?
— Где был найден счетчик? — спросил Раин. — В том отсеке, на который указывал переключатель на пульте. А переключатель этот, как Калве в общем установил, задает машине режим, в котором ракета из данного ангара подготавливается к полету.
— Ну и что?
— Ясно, что автоматическая ракета, попавшая сюда таким же образом, как мы…
— То есть принудительно посаженная и затем втянутая в ангар, — уточнил Сенцов.
— Ну, допустим… Эта ракета и встречена была, очевидно, так же, как наша…
— Это справедливо, — сказал Коробов. — Они однотипны, разница лишь в деталях.
— Правильно. Значит, роботы и ее, по своей программе, сначала вскрыли, а потом, так сказать, отремонтировали: навесили люковые крышки, кое-что там наварили — по заданному образцу.
— Так, понятно…
— Но поскольку она попала в тот ангар, который был переключателем подготовлен к выпуску ракеты, то ее, раз уж никакого вмешательства в программу действий машин не последовало, просто-напросто выбросили из ангара. Отправили, так сказать, в рейс… Другого объяснения мы не находим.
— Подожди… Но на чем же она ушла в рейс? Кто включил двигатели? — спросил Коробов.
— Никто не включал, — ответил ему Сенцов. — Ты что думаешь, ракеты у них стартовали на своих двигателях? Что бы тогда осталось от этих ангаров? Нет, они выбрасывали их таким же образом, каким и втягивали: посредством поля, магнитного или другого — мы не знаем.
— Правильно, так и мы с Калве предполагали, — продолжал Раин. — Ну, а раз ее выбросило, то искать ее бесполезно, сами понимаете…
— Значит, передатчика нет? — хрипло спросил Азаров. — Связи не
