на литовский гарнизон Жижмор (к югу от Кошедар); и только за счет посредничества подоспевших из Ковно членов французской миссии удалось восстановить спокойствие. Литовское правительство опасалось, что поляки намерены захватить Ковно и всю территорию Литвы к югу от Немана, а возможным поводом для этого будет начало беспорядков, организованных местными большевиками. Однако эти опасения оказались беспочвенными, на деле поляки соблюдали демаркационную линию. Поэтому за пределами Августова комендатуры на всем пространстве эвакуируемой территории смогли планомерно провести передачу ее литовским инстанциям. 12 июля в Августове начались германо-литовские переговоры по вопросу о передаче области к югу от линии Лык – Августов – Августовский канал. 19 июля они привели к заключению договора, в котором начало эвакуации было назначено на 23-е, а передача полякам на 26 июля.

Тем временем и на северной части зоны ответственности Добровольческого резервного корпуса передача прошла без особенных помех. 11 июля последние германские части отбыли из Ковно, частично по железной дороге, частично пешим порядком. Майор Генерального штаба Руофф по поручению командования докладывал о выводе войск: «…После отправки последних транспортных составов на Венскую площадь, где уже собрались штаб и три роты военной полиции, двинулись еще одна рота последней и отряд жандармов. Войска были в штурмовой форме, в стальных шлемах, у каждой роты было украшенное дубовыми ветвями черно-бело-красное знамя. На месте их сосредоточения присутствовали господин генеральный уполномоченный в Литве и многочисленная публика, прежде всего немцы из числа местных жителей, они раздавали цветы офицерам и солдатам.

В 8.40 утра двинулись маршем по центральной аллее Кайзер-Вильгельм-штрассе – Татарской улице – набережной к мосту Гогенцоллернов[468]. Отступающие войска сопровождала большая толпа народа. Прощальным нашим приветом членам миссии Антанты, которые с фотоаппаратами стояли у подоконников номеров в «Метрополе», была «Вахта на Рейне»[469].

На подходе к мосту Гогенцоллернов отправляющийся германский гарнизон в сопровождении оркестра встречала рота почетного литовского караула, салютовавшая винтовками. Литовский комендант Ковно выразил благодарность за лояльное и корректное поведение германского гарнизона в течение предшествующих месяцев[470] и особенно в дни эвакуации и провозгласил здравицу будущим хорошим отношениям между литовскими и германскими войсками. Германский комендант ответил «Ура!» молодой литовской армии.

«При переходе по мосту Гогенцоллернов во Фреда Дольне на 4-й батарее 28-го полка дали три залпа. Литовская батарея на западной стороне моста ответила салютационной стрельбой.

Поведение войск при проходе по городу было отличное. Последний марш по городу превратился в исполненное достоинства, впечатляющее прощальное шествие, при котором проявилось неподдельное сожаление не только немецкого, но и литовского населения о выводе германского гарнизона…».

Войска после вывода из города были частью погружены в вагоны, частью пешим порядком двинулись в Мариамполь. После окончания эвакуации прежняя комендатура Ковно (штаб-квартира в Мариамполе) приняла на себя участок между Симно (исключительно) и веткой Пильвишки – Ковно. Следующий к северу участок до Немана был передан 55-му пехотному полку (ранее 18-й добровольческий пехотный полк), без 1-го батальона, которому были приданы еще и 13-й добровольческий эскадрон и добровольческая самокатная рота 7-го егерского батальона. Последняя должна была обеспечивать контакт с 1-м батальоном 55-го полка в Россиенах. Уездная комендатура в Вилковишках по-прежнему отвечала за порядок в уезде и за охрану ветки Вирбаллен – Вилковишки.

В соответствии с договором с поляками от 19 июля 23 июля началось очищение района Августова, если только он находился к югу от указанной Антантой демаркационной линии; сам Августов был передан полякам 26-го. Действовавший там до этого фрайкор Дибича был с 23 июля выведен из состава Добровольческого резервного корпуса и отправлен к 6-му резервному корпусу в Шавли. При этом 25 июля произошел неприятный инцидент. Части добровольческого батальона, поезд для которого уже стоял на станции Сувалки, разоружили тамошнее польское ополчение и взяли штурмом здание польской рады. Однако порядок был быстро восстановлен силами германской военной полиции и добровольческого эскадрона 8-го конно-егерского полка. Поводом к этому инциденту стали частью (ложные) слухи об убийстве солдата батальона поляками, частью общее напряжение, царившее в Сувалках.

На следующий день участвовавшие в налете солдаты были по большей части наказаны. Польскому ополчению вернули отобранное у него оружие, раде сообщили, что в ходе событий предшествующего дня имело место своеволие германских нижних чинов, хотя в их раздражении виновны сами поляки. Вечером 26 июля здание рады было вновь занято германскими и литовскими солдатами, однако после уничтожения оружия и вмешательства офицеров и некоторых здравомыслящих элементов они оттуда ушли, поэтому вмешательства военной полиции не понадобилось. Выяснилось, что солдат натравливала литовская сторона. По-видимому, в деле были замешаны и большевистские элементы, ведь они часто устраивали такие столкновения.

Вывоз фрайкора Дибича был окончен 31 июля, задачи по прикрытию на правом фланге бригады «Гродно» приняли на себя войска 14-го и 15-го добровольческих полков, а также приданного бригаде 1-го добровольческого батальона.

* * *

Приказ о продолжении эвакуации был отдан Верховным командованием «Север» 7 августа, причем теперь следовало оставить всю Литву к югу от Немана. Штаб Добровольческого резервного корпуса по согласованию с штабом соответствующего корпусного округа в тылу должен был отправлять войска вглубь Германии. Смешанный отряд, который после окончания эвакуации переходил под командование 6-го резервного корпуса, должен пока что удерживать лишь расположенный в нескольких километрах к востоку от границы Германии по Неману городок Юрборг.

Приказ Верховного командования «Север» пока что не говорил ничего о том, кому следует передавать оставляемую территорию. Относительно северной и центральной части в этом отношении сомнений не было, там имели в виду только Литву. Тяжелее ситуация была относительно южной части с ее преимущественно польским населением. 8 августа польская рада в Сувалках устно сообщила в бригаду «Гродно», что литовская сторона довела до ее сведения, будто Антанта обещала этот город полякам; но о точной линии границы пока что никакой ясности не было. Казалось, что сообщение не соответствует действительности, но 8 августа литовское ополчение действительно начало покидать Сувалки. И в ноте Антанты германской комиссии по перемирию от 4 августа уже говорилось о передаче Сувалок и части Сейненского уезда полякам. Верховное командование запросило решения командной инстанции «Кольберг» по этому поводу, а до ее ответа следовало подождать с передачей. Лишь 15 августа Верховное командование «Север» смогло сообщить, что Антанта определила в качестве новой польско-литовской границы линию южная оконечность Выштытерского озера – Вижайны – Калетник (в 12 км северо-восточнее Сувалок) – течение Чарны Ганчи до ее впадения в Августовский канал (при этом населенные пункты отходили литовцам).

Бригаде «Гродно» было поручено заключить договор о передаче с поляками. Последние поначалу чинили существенные препятствия,