Он ответил согласием, а после жрица задала мне те же вопросы. На этот раз это было именно мое решение, осознанное и добровольное. И, если понадобится, я повторю свое «да» еще тысячу раз.

Молодая послушница поднесла серебряный поднос, на котором ждали своей очереди два брачных браслета. Ритуальным ножичком жрица сделала надрезы у нас на ладонях – кровь смешалась на алтаре, а дальше…

Произошли странные вещи. Странные и очень знакомые.

Там, где алый ручеек впитался в камень, разлилось бирюзовое свечение. Одна за одной в воздух взмыли призрачные руны и заискрились, как звезды. Люди глядели на это все, разинув рты от изумления и распахнув глаза. Первые ряды отпрянули назад, опасаясь, что магия их заденет.

Не сговариваясь, мы с Фридом задрали рукава и уставились на свои запястья.

На коже у обоих горели брачные татуировки – такие же, какими мы обзавелись в жерле потухшего вулкана в ту памятную ночь. Только полумесяц был таким, как нарисовала Трари, чтобы разрушить привязку на жизнь и смерть.

– Магия – упрямая вещь, Фарди, – внимательно глядя на меня, спросил Фрид. – Тебе тоже так кажется?

– Упрямая и своенравная.

– Как ты.

– И ты!

На глазах десятков северян теперь уже законный муж притянул меня к себе и вовлек в поцелуй. Он был сладким, как обещание долгой и счастливой жизни. С легкой горчинкой, как память о тех испытаниях, что пришлось нам пройти. И с пряным послевкусием, как намек на горячие ночи, что только предстоит разделить.

Свадебный пир удался на славу, гудел весь замок, двор, город – северяне, когда хотели, тоже умели веселиться. Под конец от поздравлений и тостов болели уши, губы горели от поцелуев, а голова кружилась от хмельных напитков. И было так легко затеряться, убежать прочь от шумной толпы. Больше всего на свете нам хотелось побыть вдвоем.

Ночь выдалась тихой.

Мы поднялись по лестнице, покрытой изморозью, и вышли на мостик, соединяющий две башни. Зависли на головокружительной высоте, а внизу тонкой ленточкой вилась река, совсем рядом высились острые скальные пики. Мама когда-то говорила, что это ледяные гиганты, построившие наш замок и обратившиеся в камни. Вот уже много лет они приглядывают за его обитателями.

Северный огонь рисовал на небе волшебные узоры – они отражались в белых стенах, играли бирюзовыми переливами, вспыхивали искрами изумруда. В небе звенели крупные желтые звезды.

– Когда я слушал слова брачной клятвы, – начал Фрид, обнимая меня за плечи. – Я думал о том, что до меня их говорили многие тысячи людей. Мне так не хочется.

Я положила ладони ему на грудь и заглянула в глаза.

– А как же тебе хочется, расскажи.

Мой хитрый муженек лукаво улыбнулся.

– Мне хочется что-то только для нас.

– Для нас? Ты хочешь придумать новую клятву?

Фрид взял мое лицо в ладони и прижался лбом ко лбу.

– Что насчет клятвы дуалов? Я клянусь в вечной любви своем дуалу, второй половине души и сердца.

– Клянусь всегда быть рядом, что бы ни случилось, – подхватила я слова, чувствуя, что они связывают нас еще крепче.

– Хранить верность…

– И никогда не обращать нашу силу во зло.

Клятва прозвенела в воздухе и растаяла снегом на ресницах. Ее свидетелями стало небо, горы и ночь. Некоторое время мы стояли, замерев и боясь шевелиться. Я видела самые настоящие звезды в глазах своего мужа и знала, что они зажигаются только для меня.

А потом тишину разрушило долгожданное:

– Идем? – Фрид потянул меня за руку, улыбаясь жадно и многообещающе. – Сегодня наша брачная ночь, и мне просто не терпится сорвать с тебя эти тряпки.

– Хочешь доказать, как сильно скучал?

– Ага, – он кивнул. – И желательно не раз.

– Если ты забыл, мы завтра отплываем в Этьюрдан, так что сильно не облизывайся.

– Да, я помню об этом. А ты, Фарди, готова к знакомству с родственниками?

Глава 25

Фардана

– Знакомьтесь, это моя жена, – рука Фрида уверенно легла на плечо.

Я думала, что меня уже ничем не пронять, но, как оказалось, знакомство с родственниками мужа – то еще испытание. И да, я переживала, понравлюсь ли его матери. Фрид рассказывал, что она очень женственная, хрупкая и в то же время строгая.

Мы оба понимали, что времени осталось мало, а добираться до Этьюрдана долго. Боясь опоздать, мы с Фридом отправились в путь сразу после свадьбы, несмотря на суровую северную погоду и плавучие льды, что еще не покинули море. И теперь стояли посреди тронного зала, где собралась почти вся семья СанКарнаго. Не хватало погибшего принца Растиса и двух принцесс.

– Это она? Фардана Ангабельд? – глаза старшего из братьев, Армадиса, удивленно распахнулись. Это мужчина был похож на повзрослевшего лет на пятнадцать Фрида – такой же разрез глаз, нос, подбородок, волнистые темные волосы и тело опытного бойца. – Последний истинный потомок ледяных гигантов?

Фрид тут же выступил вперед:

– Ты что это так на нее смотришь, а? Опять по зубам захотел? – поинтересовался хмуро.

– С наследником престола разговариваешь, сопляк!

По пути муж рассказал обо всех своих родственниках, и я приблизительно понимала, что представляют из себя члены его большой семьи. Например, Армадис был очень вспыльчивым и эгоистичным, раньше частенько дразнил и обижал братьев и сестер, но с возрастом поумнел и понял, что вел себя, как свинья. Несмотря на их вечные споры, Фрид признавал, что тот станет хорошим правителем.

– Я не потерплю ругани в этих стенах, – осадил их сам король – Энкориан Проклятый. – Велю выпороть обоих, несмотря на статус.

Он восседал на массивном троне, украшенном янтарем и золотом, седую голову венчала не менее богатая корона. Но в глазах не было блеска, не было жизни, словно проклятье высосало его до капли. Сразу было заметно, что ему даже сидеть тяжко.

Остальные выглядели не лучше. Магическим взором я видела, насколько темные и изуродованные у них центры переплетения жил, а у кого-то знаки проклятья выступили на лице и теле.

– Так вы полагаете, что… – осторожно начал второй брат Фрида, Вернес.

Проклятье отняло у него способность ходить, но свой недостаток второй принц компенсировал способностью к наукам.

– Я не полагаю, я точно знаю! – рыкнул Фрид, защищая меня своей спиной. – Если кто-то еще раз скажет, что я должен вырезать ее сердце, я отрежу тому мужское достоинство и вывешу на воротах замка вместо флага.

– Он неисправим, все такой же грубиян, – прикрыв лицо ладонью, произнесла зардевшаяся принцесса, одна из моих золовок.

– Почему ты так решил? – мрачно поинтересовался король.

– Потому что