Шрифт:
Закладка:
— И никто не захотел его присвоить? Государство, император? Другие благородные роды?
— Можно вытащить мещанина во дворянство, а вот выудить мещанство — задачка не из легких. Он и так на государственной службе. Приближенный императора.
Я нахмурился. Какая-то ерунда!
Для служащих заградотрядов надо было ехать в магазин, чтобы купить, что стреляет. Автоматы с патронами соседствуют с закусками и газировкой. Почему хваленое оружие Макмамбетова не попадает туда? Или оно идет сразу в армию? Последняя догадка казалась самой здравой.
— Я уже говорила, что он художник? Он делает хорошее оружие. Шедевральное. И это не пустой звук. Качество после легендарного, ты наверняка о таком даже не слышал.
Кивнул в ответ, признавая правоту. Кэлисса продолжила.
— Много ли шедевров за свою жизнь в состоянии воплотить творец? Один, два, десяток? Потому его берегут, как зеницу ока. Не дают распыляться на мелочи…
— Это все еще никак не объясняет, почему ему не плевать на мою судьбу.
— Ты ружемант, — Кэлисса пожала плечами, будто это должно все объяснить. Вздохнула, решила продолжить: — Его интересуют твои способности. Истории о способностях ружейных магов… скажем так, впечатляют. Возможность создавать артефакты, по сравнению с которыми его шедевры — детские игрушки. То копье — Лоэнгин? Не помню, как звалось. Его взял ружемант, это да. Но создано оно было оружейными магами.
Не зря весь мир решил избавиться от ружемантов. И неспроста те решили, что в состоянии взять управление миром в свои руки…
— Макмамбетов не надеется, что ты достигнешь божественных вершин и форм, но то, что станешь его постоянным покупателем, очень даже.
— А сегодняшнее нападение на Вербицких…
Кэлисса покачала головой, поняла, что хочу спросить.
— Рушинники были вооружены не его стволами. Странно, что ты не разглядел китайские корни в винтовках.
А должен был? Спрашивать вслух не стал, но слухи о моих умениях преувеличивали.
— Так что там с печатью?
— А что с ней? — девчонка невинно хлопнула ресницами. Допила чай, закусив пряником. Недовольно зажмурилась. — Пряники мог бы купить и посвежей.
Ухмыльнулась.
— Не писай в компот, Максимка, там повар ноги моет. Я все восстановила, пока мы болтали.
Звучало, как какая-то шутка. Отчетливо помнил, как после первого подбитого «Дракона» Бейка лично показывала мне диск печати. С другой стороны, эльф с собой никаких сургучных плошек не приносил: значит, проверял на магическом уровне.
Интересно, а Ириска в состоянии проверить? ИИ-ассистент лишь удрученно покачала головой. Не в ее компетенции.
— Вот так запросто? Без объявления цены?
— Ты бы все равно не отказался, Максимка. Не будь букой, иначе я обижусь. Но раз уж ты сам заговорил об оплате…
Выдохнул. Лучше бы молчал…
* * *
Сна не было ни в одном глазу. Кэлисса исчезла точно так же, как и появилась, оставив после себя аромат духов и обещание позвонить как будет время. И резную фигурку. Я крутил в руках покрытую лаком собачонку. Язык из пасти, подобие улыбки. Хвост с засечками.
Как, зачем, почему — Кэлисса решила играть в Бейку, оставив размышлять над ее действиями.
Подарок? Сувенир? Опыт подсказывал, что это шпионский жучок — так, на всякий случай. Неужели думает, что буду везде таскать его с собой, а не швырну пылиться на полку?
Заслышал шарканье шагов — Инка, ничуть не стесняясь полуобнаженного вида, зевнула, потирая глаза. От ее острого носа не скрылся чужой запах. Навострились мохнатые кошачьи ушки.
— У нас кто-то был? Вор?
Она как будто вновь собиралась пустить в ход когти. Обойдемся пока без этого. Отрицательно покачал головой.
Рассказать ей про нашу новую проблему? Спрашивал у себя, а ответила Ириска, скрывать от кошкодевочки правду не было смысла.
Заметила в моих руках барбоса, протянула к нему ладони. Фыркнула, что на личного врага — собаки у нее не в чести, вернула.
Я выдохнул и заговорил:
— Пойдешь со мной на бал Вербицких?
Хвост девчонки пришел в движение, огнем вспыхнули глаза.
— Хозяин изменил решение? — кошачьи глаза сверлили меня взглядом. Кивнул, Кэлисса, едва завидев приглашения, пришла в восторг. Хотела бы сама там оказаться, но увы. Сказала, что я либо глупец, либо дурак, если хочу проигнорировать подобное. Сделки, связи, влияние, власть, которую можно заполучить, лишь раз побывав на таком мероприятии, огромны. Да и в конце концов, что мне стоит разок наступить на горло собственной гордости?
— Не так уж важно. Скажи, «Алмазная пуля» — говорит о чем-нибудь?
Для Инны — ровным счетом ничего, Ириска тоже была не в курсе.
Кэлисса перед уходом успела пояснить: магический артефакт, фамильная реликвия. Безделушка, приятная ее сердцу, не более того. Нужно лишь мое согласие на участие в авантюре, она расскажет обо всем позже.
Безделушка, как же! Будь я трижды проклят, если оно и в самом деле так.
Инна коснулась пальцем губ, провела им по столу. Пряничные крошки… А от ее глаза ничего не скроется!
— Слушай, Инна. Заступившись за Вербицкую, я спас ей жизнь. Не знаю, что она за человек: хороший, плохой? Знаю, что род Вербицких влиятелен настолько, что ему простят открытое предательство. Вступившись, я умудрился стать их должником. Или должником кого-то другого, большая ли разница?
— Мяу? — в голове кошкодевочки такое не укладывалось. На объяснение ушло десять минут.
Слом печати, эльф проверяющий, рецидив — казалось, я гоняю сказанные Кэлиссой слова по кругу.
Инна кивнула, понимая тяжесть ситуации. Приуныла, но поделать ничего не могла.
— Значит, разберусь сам. Ты вот что, подготовься хорошенько к балу. Подучи… этикет? Отвлечешь на себя внимание, а я тем временем заведу пару полезных знакомств. Идет?
Девчонка послушно кивнула. Хотел спросить ее про школу, но не стал. Глянул на часы — второй час, до рассвета еще минимум два.
— Это завтра. А сейчас вернись-ка ты в кровать. Выспись. Я съезжу к Щебекину поутру, ты попробуй узнать все про Остроглазую.
— Не про статую? Про нее саму?
Кивнул. Ириска вновь надула губы и зря: в библиотеках и читальных залах подчас можно уловить то, что посчитали недостойным занесения в сеть. В конце концов, ей ничего не мешает рассказать мне, пока я буду пытаться уснуть.
На том и порешили…
* * *
Восемь. Время истреплет имена, с кличками будет попроще. Молчунья, Влюбленная, Остроглазая. Веселушка, Плакса, Неряха, Пышка. Верная… За что так прозвали? Предысторий не спрашивают, их рассказывают. В этот раз без предысторий.
У меня болел ствол. Проблемы с шепталом, истертый спусковой крюк. Магазинный отсек расшатался — сколько раз отчаянно принимал в себя одну обойму боепитания за другой? Я не считал.
У Верной мозолистые руки и неказистое, по-деревенски простое лицо. Россыпь рыжих веснушек, голубые глаза. Соломенного цвета волосы. Кто-то сказал бы, что красавица, а я знал одно. Она не даст мне покоя. Будет чинить, латать, паять пока не умрет, или я не разорвусь в ее руках. Память обрел лишь с ней.
У сознания есть куча минусов и ни одного плюса. Приходится думать. Посмотрел на товарок — такой же модели, что и я, но в руках врагов. Не видят, не слышат, не думают. Убивают. Счастье.
После боя Верная соберет те, что покажутся ей достойными. И присобачит от кого приклад, от кого мушку. Вчера вот достался голографический коллиматорный прицел. Он ей не нужен — в зачистке траншей, пробираясь сквозь вражеские окопы, целиться некогда. Делает, будто правда знает, что я живой. Хочет порадовать.
Сегодня хорошо, сегодня мы умрем. Осознание с гадкой мыслью приходит поутру, как только встает солнце. Надо бы испугаться или расстроиться, хотя бы для приличия. Но не получается ни у меня, ни у нее.
Слышу ее мысли, как собственные. Мягкие, нежные, девичьи. Истрепанный временем образ парня давно преобразился. Память желала помнить цвет глаз, улыбку, легкость очертаний лица, выкидывая из общей картины недостатки. Тот, кому была и осталась верна, вызывает на ее лице улыбку, хочу улыбаться вместе с ней. Но мне попросту нечем.
Рядом скакала неуклюжая Пышка — она младше остальных. Винтовка в ее маленьких пухлых ручонках казалась дубиной великана.
Что-то бормотала под нос Неряха — ни Верная, ни я не могли разобрать ни слова.
Магазины блестели жестью мятых корпусов. Царапины по краям, остатки черной краски
