– Ладно, вы можете болтать тут хоть до утра, но завтра в бой, а годы берут своё. До встречи, – Гальер встал, пожал всем руки, кивнул мне и вальяжно вышел из комнаты, закрыв за собой дверь.

– Предлагаю пройти в столовую и поужинать. Там и продолжим наш разговор, – Рей встал и проводил нас к едва заметной двери в стене напротив окон.

Мы прошли в такую же белую комнату, но гораздо меньше. Окна столовой выходили на мостовую, свет фонарей стал совсем тусклым, поэтому в комнате зажгли люстру. Большой белый стол, окруженный мягкими стульями, уже накрыли к нашему приходу. Во главе стола сел Рей, а мы расселись по бокам. Я снова оказалась одна напротив всех. Но тем лучше, мне будет удобнее наблюдать. Та же самая старушка, с которой мы виделись ранее, принесла горячее, по виду – запечённую птицу. Может быть даже индейку, во всяком случае, размер соответствовал. В этот момент я поняла, насколько голодна. Поэтому молча принялась есть, слушая разговор мужчин и запоминая каждую деталь.

7.

Разговор шёл неспешно и был похож на беседу между друзьями, а не сослуживцами. Мне удалось понять следующее: Франц имел принадлежность к войскам, ведущим бой на воде, видимо, поэтому серьга у него с каплей. И несмотря на молодость, он не последний человек, но в бою не участвовал, находился в штабе и разрабатывал стратегии ведения боя. Капитан Линкок руководил отрядом, ведущим подрывную деятельность. Всё, что взрывалось, горело и светилось, – в его ведении. И что удивительно, Франц по званию оказался выше, чем Линкок. Да и «капитан» – не звание, а просто красивая приставка к имени, которая нравилась Линкоку, Рей даже пошутил на эту тему. Они обсуждали сегодняшний бой, устройство какого-то оружия и я половину не могла разобрать, потому что не понимала многих слов и даже названия мест ни о чем мне не говорили. Когда нам принесли чай, все немного расслабились, Линкок снова стал набивать трубку, готовясь закурить. Франц задумчиво мешал ложкой чай, хотя сахара туда не положил. Рей медленно отпил из кружки, провёл взглядом по каждому из присутствующих и остановил его на мне:

– Ну что ж, если у вас есть вопросы, Рина, то задавайте. Думаю, мы сможем ответить на большинство из них, – он откинулся на спинку стула и ждал. Я думала, с чего начать, столько всего непонятного было в этом мире. Но первым с моих губ слетел самый нелепый и бесполезный вопрос, как мне показалось:

– Почему всё здесь белое?

– Хороший вопрос, – Франц продолжал размешивать чай. – Я бы даже сказал очевидный. Но ответить на него не так просто.

– Это целая философия, которую даже не каждый житель нашего города понимает, – добавил Линкок, а Рей продолжил:

– Если говорить кратко, то белый цвет символизирует идею не чистоты в плане принципов и морали, как можно подумать. Это – чистый лист. А мы, люди, которые появляемся на нём пятнами – рисуем свою судьбу, свой путь. Конечно, это своего рода аллегория. То, что невозможно увидеть глазами, но то, что действительно существует, должно быть выражено физически в реальном мире. Почему бы не сделать совершенно чистый, белый город, пустой и холодный, и наполнить его людьми в разноцветных одеждах, идущих к своей цели, даже если этой цели нет? Каждую ночь этот город становится черным, как тьма, как лист черный, зарисованный и зачерченный линиями судеб. А утром он снова бел и чист, и всё начинается с нуля. Каждый день мы пишем свою личную и общую историю, чертим свои линии.

– Да-да, рождаемся и умираем вновь, – чай Франца начал остывать и он, шумно положив ложку на блюдце, залпом выпил.

– Я бы сошла с ума всю жизнь жить среди белых стен. Как в дурдоме, – вырвалось у меня. Линкок кивнул:

– А вы думаете, почему мы постоянно воюем? Чтобы, как раз-таки, не сойти с ума.

– Не надо мрачности, капитан, – Рей строго посмотрел на него, и Линкок закусил губу. – Может быть, вы хотите спросить ещё что-нибудь?

– У меня есть ещё три вопроса. Где все остальные люди, женщины, дети? На улицах пустота. Что это за белые небоскребы на краю города? И с кем вы воюете и за что? – мне удалось собраться с мыслями и сформулировать основные интересующие меня моменты.

– Странно, что вас не интересует, когда мы вернем вас домой… – Рей задумался. – Давайте я начну с небоскребов. Они стоят не на окраине, на самом деле они занимают самое сердце. Там находится всё самое важное – архивы, лаборатории, производство, правители. В нашем мире нет стран, как у вас. Мы живем в городах, каждый из них объединяет людей вокруг себя, исходя из разных причин. Города-государства. И в каждом свои порядки, свои законы. Хотя так назвать их нельзя, скорее это просто правила, которых придерживаются все жители. Собственно приверженность каким-то определенным правилам и есть одна из причин объединения людей. А весь мир держится на том, что мы не преследуем людей из-за их расовой принадлежности, из-за их принципов и взглядов, во всяком случае до тех пор, пока выполняются правила. Мы просто воюем, чтобы не уничтожить самих себя. Когда наши представления о мире настолько расширились, что мы поняли, какой на самом деле страшной силой обладаем, тогда и было принято решение направить её в самое мирное русло.

– Убивать друг друга? – страшные вещи мне представились при упоминании силы.

– Да. Это самое мирное. Представьте себе, – Рей подался вперед и оперся руками на стол, – что вы прочли все самые лучшие книги, увидели самые лучшие картины, создали лекарства от всех болезней, победили голод, покорили космос, узнали все тайны Земли, стали почти бессмертными… И что тогда? Не это ли самая страшная сила – знания? Потеря интереса, потеря смысла. Мы знаем ответы на все вопросы. Нам не нужно вступать в брак и жить семьями, чтобы иметь потомство; нам не нужно учиться годами, чтобы получить навыки и знания. Мы ничего больше не можем открыть и ничего не можем узнать. Поэтому возвращаемся к истокам. Что всегда, тысячелетия подряд, давало стимул людям? Война. Люди заняты переделкой и разработкой оружия, составлением стратегии. Для воинов шьют одежду, готовят еду, медики лечат раны. У каждого есть дело. Никто не успевает задуматься о смыслах. Что делает человек, который потерял смысл и никак не может его найти, несмотря на все свои безграничные возможности?