– В нескольких кварталах.

– В нескольких десятках кварталов, – поправил Костю Артур и вновь очаровательно улыбнулся. – Ты не могла бы скинуть мне его фотографию? Иначе придется разговаривать со всеми Кириллами, которые придут развлекаться.

– Да, разумеется. Скажешь свое имя?

– Артур Сел…

Парень внезапно запнулся и сдулся, как воздушный шар. Он не мог назвать девушке свою фамилию, адрес своей страницы. Он учился инкогнито, а значит, любые знакомства с Артуром Селиверстовым были невозможны. Разве что с Артуром Поповым, но только страницу себе новую Арт не создал, а потому он расстроился и хмуро посмотрел на ребят.

– Может, кто-то из вас займется этим?

Даниил с готовностью кивнул:

– Конечно. Ольга, вы можете прислать фотографию и данные мне.

Когда Катя наконец-то выпустила руку Константина и девушки ушли, Даня отставил подальше стакан с кефиром и серьезно проговорил:

– Это плохая идея.

– Почему же? – задумчиво поинтересовался Ромал. – Девушке нужна помощь.

– Сама по себе просьба избить человека – иррациональна.

– Она не просила его бить.

– Она это подразумевала.

– И что ты предлагаешь? Пусть и дальше этот кретин над ней издевается?

– Я предлагаю еще раз обратиться в полицию.

– Да менты, как всегда, в своем репертуаре, – протянул Артур, – мы сказали им, что на девушку напали, что мне руку порезали, и мы даже лица этих ублюдков видели! А они все равно дело не завели. Не хотят заморачиваться.

– В газетах пишут, что люди пропадают. Им давно пора заморочиться.

– Заморочиться? – не понял Даня.

– Обратить внимание, – пояснил Костя.

– Я не слышал о том, что люди пропадают.

– Уже семеро. И это за несколько месяцев. Говорят, орудует какая-то группировка.

– Что за группировка?

– Если бы знали, давно бы привели Питер в порядок. – Артур оперся о стол и серьезно посмотрел на Ромала: почему-то ему показалось, что его сосед собирался в одиночку разговаривать с бывшим Олиным воздыхателем. – Я как раз подумывал вечером развлечься. Почему бы не в двенадцатой общаге?

– Мне не нужна помощь.

– А мне нужна компания.

– Я похож на того, кто хочет составить тебе компанию?

– Выбирать не приходится.

Ромал недовольно сдвинул брови и отрезал:

– Ты опять начинаешь действовать мне на нервы.

– Парень, остынь, мы же нашли общий язык десять минут назад, верно? Какой толк от наших стычек? Давай лучше вспомним, что я спас тебе жизнь.

– Ты будешь часто об этом говорить.

– Это вопрос или утверждение?

Костя молча поднялся из-за стола. Спину тут же свело, как будто вчера кто-то хорошенько помолотил по ней кулаками, – что, собственно, было правдой. Ромал не собирался искать друзей. Не надеялся их найти. Он давно уяснил: каждый сам за себя. Это правило не менялось в течение всей его жизни. Почему сейчас должно было быть иначе?

– Будешь много болтать, я за себя не ручаюсь.

– Нужно было не в нос целиться, а в челюсть, – саркастично подметил Артур, мирно пожимая плечами. – Тогда проблем было бы меньше.

Костя усмехнулся и, отходя от столика, бросил:

– Отлично. Учту на будущее.

* * *

На фотографии, которую Дане прислала Оля, криво ухмылялся русоволосый парень. Подбородок у него был чересчур узким, отчего его лицо казалось почти треугольным. Лоб – блестящий от пота, нос – длинный, горбатый, как металлический крюк. В плечах Кирилл был достаточно широким, но в целом казался неопасным.

Хотя, разумеется, мало кто думал об опасности. Волновался лишь Даниил, но Костя и Артур впервые согласились друг с другом, посоветовав ему остаться дома. Даня злиться не умел – не пробовал, но почувствовал горьковатый привкус разочарования. Ему, конечно, не хотелось участвовать в драке и размахивать кулаками, да и не умел он этого. Но видеть, как ребята уходят, и провожать их взглядом было тоскливо. Он мгновенно почувствовал себя покинутым и одиноким, словно его наказали за оплошность и велели простоять в углу до прихода взрослых. Дверь за Артуром и Костей закрылась, и Даниил уселся на край своей кровати, прижав ладони к коленям.

Добираться до двенадцатого общежития Артуру и Константину пришлось на метро. Поздним вечером в подземке людей не так много, как утром, поэтому парни, не торопясь, вошли в поезд и заняли места друг напротив друга. Состав заскрипел, грузно двинулся по туннелю, а затем разогнался, словно выпущенная из лука стрела.

От неожиданности Арт едва не скатился с места и ухватился за скользкий поручень.

– Жесть, – выпалил он и уселся поудобнее, – так и шею сломать можно.

Костя не ответил. Даже не посмотрел на него. Пялился куда-то в потолок, задумчиво постукивая ногой в такт перестуку колес. Свет на мгновение потух, загорелся вновь. Но Артур уже недовольно нахмурился и спросил:

– Что это было?

Ромал терпел.

– Все в порядке?

Ромал прикрыл глаза.

– Нам не стоит выйти на следующей остановке, чтобы…

– Ты выйдешь на следующей остановке, если не замолчишь, – предупредил Костя и так посмотрел на Артура, что тот потерял желание задавать новые вопросы.

– Я давно не ездил в метро.

– А я давно не ездил на лимузине.

– Ты ездил когда-то на лимузине?

– А ты ездил когда-то в метро?

Арт хмыкнул и сложил руки на груди, не собираясь признавать, что существует в этом мире нечто такое, чего он никогда не делал. Вагон хорошенько тряхнуло, и Селиверстов в очередной раз потерял равновесие, но на этот раз выругался про себя, а не вслух.

Ромал исподлобья глядел на соседа. Он не мог раскусить Артура, понять его. Что Селиверстов забыл в питерском университете? Почему жил в общежитии? Куда вдруг подевались все его деньги? По какой причине он скрывал свое имя? Сначала Костя решил, что богатенькому сынку стало скучно. Теперь он не был в этом уверен – слишком уж часто сосед выглядел глубоко несчастным человеком. Вряд ли наследнику Селиверстова по доброй воле приспичило бы вкусить серой реальности.

Парни вышли на нужной станции и молча направились к выходу. Артур неожиданно вспомнил о тех днях, когда ему не приходилось притворяться бедным студентом, и лукаво улыбнулся. Расправил плечи. На миг стал прежним самодовольным типом без стыда и мук совести. Жизнь кардинально изменилась, но кто помешает Артуру Селиверстову идти по подземке так, словно он купил ее: купил поезда и эскалаторы, людей и эту станцию? Он умел ходить с таким видом, что прохожие оборачивались ему вслед и завистливо щурились.

Сказать то же про Константина было нельзя. Он шел, опустив глаза в пол, будто не интересуясь тем, что происходит вокруг; его правая рука находилась в кармане брюк, а левая плавала по воздуху в такт движениям. Ромал всегда знал, на что стоит