‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Я совсем один сегодня, составишь мне компанию?

От его голоса по коже побежали мурашки. К счастью, я не успела ничего ответить.

—Это моя девушка, британец,— голос Леона пробился через моё затуманенное сознание, и я оказалась в знакомых крепких руках. Не в силах отвести взгляд от Роберта, я с трудом вернулась к действительности, хватая ртом воздух.

—Прошу прощения, не знал. Не оставляйте больше эту девочку в одиночестве — украдут,— улыбнулся он и, подмигнув мне, ушел. Я застыла столбом.

Леон развернул меня к себе и встряхнул, будто куклу.

—Немедленно уходим,— голос возлюбленного не предвещал ничего хорошего, взгляд был страшнее, чем у шекспировского мавра.

—Леон, я…

—Домой, я сказал,— он так разгневался, что я предпочла не спорить.

Тягостное молчание висело всю дорогу. Я прокрутила в голове события вечера и немного успокоилась. Кроме того, что мы с Робертом вместе пели, обвинить меня не в чем. Вряд ли мой ревнивец слышал последнюю фразу актера, но, даже если это так, я ничего не успела ответить.

В глубине души мне было стыдно, очень стыдно. Даже не подозревала, что можно изменить голосом, прикосновением. Я зажмурилась, и передо мной возник образ Роберта с глазами одинокого хищника. Его губы, ямочки на щеках, скулы… Даже родинка на затылке запечатлелась в памяти. «Джил, Джил, очнись!— взывал разум.— Ты должна прийти в себя, иначе потеряешь близкого человека, который дал тебе все». «Дал все, отобрав меня саму»,— грустно шепнуло сердце в ответ. В таких растрепанных чувствах Леон привез меня домой. Он не помог выйти из машины, как обычно делал, и скрылся в доме. Я виновато поплелась следом. Пусть бы накричал, дал выход гневу, но тут память подсунула разговор о пистолете, и я стала искать другие варианты примирения.

Леон дошел до бассейна, скинул брюки, джемпер и бросился в воду. Похоже, убивать меня пока не собирался. Когда Леон наконец выбился из сил, он застыл на водной глади и нашел меня глазами. Я уже пришла в себя и со спокойствием индейца сидела у бортика бассейна, скинув платье. Рядом стоял поднос с бутылкой виски, двумя бокалами со льдом и, вместо трубки мира, пачка его любимых сигарет. Он курил редко, но сейчас был повод. Возлюбленный медленно поплыл в мою сторону. Я оценила разумный поступок — не вступать в дебаты под горячую руку. Леон выбрался из воды и сел рядом. Вид на Атлантический океан и шум прибоя действовал на нас успокаивающе. Я растерла возлюбленного полотенцем и положила голову ему на плечо.

—Не подлизывайся,— огрызнулся он, но уже без злобы.

—Тебе не понравилось, как я пела?

—Пела ты, по слухам, бесподобно,— Леон стиснул зубы и добавил.— Мне не понравилось, как ты танцевала.

Вот так, не в бровь, а в глаз. Придется отвечать.

—Вовсе не собиралась танцевать с этим парнем. Ты появился как раз в тот момент, когда я хотела сказать ему, что пришла не одна.

—Я появился в тот момент, когда он уже лапал тебя. И это еще полбеды: последствия вашего пения мы узнаем завтра.

—Ничего непристойного не было,— смущенно произнесла я.— Ты зря обвиняешь меня.

—Джил,— Леон повернулся ко мне. В его взгляде смешались боль и любовь.— Я боюсь, что потеряю тебя, не сказав самого важного.

Сердце сжалось, и я поняла, что никогда не променяю моего Леона Берри ни на кого другого.

—Я не думала тебя расстроить, просто захотелось раствориться в музыке, в атмосфере праздника. Я люблю петь, танцевать, а ты… Ты не желаешь этого знать,— навернулись слёзы, мне нужно было выговориться.

—Ты растворилась не в музыке, а в том парне. На меня ты так никогда не смотрела. А с ним… С ним вы будто слились в одно целое.

—Это называется хорошая актерская игра,— слова прозвучали неуверенно даже для меня.

Неужели от окружающих не укрылись вспыхнувшие во мне чувства?

—Самой смешно?— возлюбленный толкнул меня плечом в плечо, но уже без злости.

—Леон…

—Да?

—Давай забудем?— В этот момент случившееся виделось не более чем волшебным сном.

—Ты, правда, этого хочешь?

—Да.

Леон обнял меня и увлек за собой в бассейн. От неожиданности я вскрикнула и наглоталась воды. А он, подобно человеку-амфибии, унес меня под небольшой водопад. Там произошло то, что одним словом можно назвать примирением.

Мы пришли в спальню взбудораженные, влюбленные друг в друга, как в первый день. Чувство вины подхлестнуло мою страсть, а любовь Леона достигла своего апогея. Закутанные в пушистые махровые полотенца, мы без сил упали на кровать, держась за руки.

—Джил, я люблю тебя!

—Ты мой мир!

—Ты не поняла,— Леон склонился надо мной.— Только что я сказал тебе то, что не говорил ни одной женщине.

Я ждала этих слов с первого дня нашей встречи. Как же он был прекрасен в эту минуту! Его взгляд — такой чистый, понимающий и родной. Я любовалась, не в силах отвести глаз, и не находила слов для ответа. Он явно ждал другой реакции, вроде падения астероида на землю, не меньше. Не придумав ничего лучше, я потребовала:

—Скажи громче!

Леон встал около меня на колени, запрокинул голову и, набрав воздуха, крикнул:

—Люблю-ю!