Они не чужие люди, никогда не были чужими. Но и близкими настолько, как сейчас, тоже не были никогда. Изаму неохотно признавал, что растерян, пожалуй, впервые за всю жизнь растерян настолько, что просто не представляет, что делать дальше.

Устало потерев переносицу, он пошёл на кухню – выпить кофе. Заснуть всё равно не получится. Пока кофемашина гудела, уронил подбородок на грудь и крепко стиснул край стола. Трудности только начинались, и самой главной среди них было удержаться и не уложить в постель собственную жену.

Тьма обволакивает мягким покрывалом. Прямо в ухо — стук его сердца. Асами расслабленно лежит на его груди, перекинув одну ногу и обвив рукой.

Пальцы Изаму неспешно гуляют по её спине, то вычерчивая узор, то принимаясь невесомо постукивать. Ей тепло, спокойно и немного лениво. Странное чувство для их положения. Но думать об этом не хочется.

— Как же хочется искупаться, — вздыхает Асами.

— Когда мы выберемся, ты отправишься в самый лучший спа-салон. — Его голос тихо вибрирует внутри грудной клетки. — Будешь долго лежать в горячей воде, а потом — обязательно пойдёшь на массаж. — Его ладонь ложится на спину, поглаживает. — Теплое масло, приятная музыка, коктейли и фрукты.

— А вы? — Асами чуть приподнимается, кладёт подбородок на подставленную руку, но всё равно не может разглядеть даже очертания его лица.

— У меня дома есть душ, — в его голосе насмешка. Он замолкает ненадолго, потом продолжает: — А потом обязательно загляни в самый лучший ресторан. Закажи всё, что сможешь съесть, и что не сможешь — тоже закажи.

— А потом мы всё это съедим, — улыбаясь, говорит Асами.

Он не отвечает. Прижимает к себе так сильно, что кажется, начинают хрустеть кости. Асами снова ложится на его грудь, слушает размеренные, глухие удары сердца.

— А потом будешь спать. В чистой постели. На мягкой подушке. Под тёплым одеялом.

— Звучит прекрасно, — выдыхает она. Коротко целует ключицу, трётся о неё носом. — А вы будете рядом.

— Рядом, — эхом откликается он. Его рука зарывается в её волосы, притягивает к себе. Нежно, почти не дыша, Изаму касается её губ: сначала одной, затем второй. Обводит их контур кончиком языка, прежде чем втянуть в себя. Асами тут же тянется, ловит его лицо ладонями. Внутри сейчас столько света, что он мог бы ослепить, если бы она знала, как им поделиться. Прикрывает глаза, ныряет в этот свет, в мягкое, неторопливое касание его губ, языка.

Поцелуй не обещает продолжения, он будто запечатывает сегодняшнюю ночь. Мягкие касания губ в уголки рта, по щекам, по прикрытым глазам. Изаму вновь укладывает её голову себе на грудь и продолжает неспешный путь пальцев по спине.

— Как вы считаете, над нами много камня? — Асами говорит тихо, но голос всё равно выдает с головой.

— Нет. Метров пять, может, десять. — В его голосе улыбка, и от неё облегчение разливается по телу, затапливая страх. — Воздух здесь не спёртый, чувствуешь? Где-то над нами прорублена шахта, но сквозняк холодный, значит, попадая туда, воздух не успевает согреться. Мы почти у поверхности, Асами. И совсем скоро нас вытащат. Обещаю.

Асами распахнула глаза, резко выныривая из сна-воспоминания. Всё ещё чувствуя его вкус на губах, его тепло. И свет — приятное, трепетное чувство. До того как встанет солнце оставалось не больше часа, сквозь шторы проникал серый, рассеянный свет. Можно было попробовать заснуть, попробовать ухватить воспоминание, удержать и вернуться туда. Но что-то мешало. Асами повела носом — озон. Едва заметный аромат, которого точно не было, когда она засыпала. Он заходил к ней? Улыбка против воли заплясала на губах, стоило представить Изаму, стоящего у её кровати. Раздался короткий звон, запахло кофе. Он до сих пор не спит? Осторожно выбравшись из кровати, Асами натянула халат и тихо выскользнула на кухню.

Изаму стоял спиной к ней, его силуэт в предрассветной серости смазывался. Низко опущенная голова, руки, крепко сжимающие стол, ломаная линия плеч. Асами представила, как подходит, обнимает обеими руками, утыкается носом между лопаток. Делится светом, который до сих пор наполнял её… Он услышал. Выпрямился, потёр шею, разминая, прежде чем обернуться.

— Ты что так рано? — в голосе звучал лёгкий интерес и что-то ещё, не разобрать.

— Поделитесь кофе? — она вдруг смутилась. В полумраке было слишком много интимности, нежданной близости с лёгкой ноткой безрассудства.

Изаму кивнул и отвернулся к кофемашине. Асами села за стол, наблюдая за его движениями.

— Я могла бы выпить этот, — удивилась она, когда он, наполнив свою чашку, перелил остатки из кофейника в ковшик, стоящий рядом.

— Ты такой не пьёшь, — хмыкнул Изаму. Прикрыл глаза, выругавшись про себя. Когда информация о том, какой кофе она любит, успела перекочевать из папки «Ерунда» в папку «Важное»? Почему он этого не помнит?

— Нам надо поговорить, — тихо произнесла Асами, неотрывно глядя на его спину, скрытую чёрной безрукавкой.

— Надо. — Он подхватил обе чашки, поставил одну перед ней и опустился на стул спиной к окну.

У Асами на языке вертелась масса вопросов. Действительно важных, жизненно необходимых. Но отчего-то сорвался другой.

— Вы знали, что нас не спасут?

Изаму молчал и тяжело смотрел на неё, не шевелясь, почти не дыша. Раздумывая, нужна ли ей правда. Асами впилась в него взглядом, но всё, что могла рассмотреть в окружающей серости — нечитаемый блеск глаз над маской.

— Да, — ровно произнёс он наконец. — Знал.

— С самого начала? — жалобно спросила она.

Изаму всё же вздохнул. Шумно. Потёр затылок, шею. Помолчав, ответил:

— С самого начала, Асами.

— Но… почему тогда…

— Я слышал о таких тюрьмах. — Его голос стал слишком сухим. Ни одной эмоции. — Каменные мешки, прорубленные в цельной скале. Обычно один-два на самом нижнем уровне. С узкими шахтами-воздуховодами, которые высечены в породе так, что засыпаются моментально, стоит попробовать воздействовать на гору. Мы были обречены с самого начала, Асами. Если бы кто-то попытался атаковать, нас бы нашли уже мёртвыми.

— Сколько над нами было на самом деле? — безжизненно спросила Асами, непроизвольно сжимая руки, лежащие на столе, в кулаки.

— Не знаю. Не меньше ста метров.

С тихим стоном она уронила голову на руки, пытаясь дышать ровнее. Знал. Он всё знал и до последнего поддерживал в ней надежду. Знал и не говорил, только делился, постоянно делился уверенностью, что всё будет хорошо. Асами вздрогнула — его большой палец накрыл сжатый кулак, провёл по костяшкам. Осторожно, ласково.

— Было бы лучше, если бы мы боялись вместе? — с мягким упрёком спросил Изаму. Асами зажмурилась, мотнула головой. И вдруг вскочила, бросилась к нему, обогнув стол, обняла за шею, давясь слезами. Он окаменел, но стоило первой капле пропитать майку на плече, как руки сами обвили, прижали к себе. Медленно, успокаивающе, заскользили по спине.