Шрифт:
Закладка:
Русичка побледнела еще больше и выскочила из класса.
Одобрение и вопросы одноклассников пошли уже в полный голос, со всех сторон: «Ой, круто тебе! А где делала? Сколько стоит?» Вдруг диссонансом прозвучал вопрос Миши: «А что это у нас за вонь? Хомячок за плинтусом сдох?» Одноклассники бросили обсуждение меня прекрасной и привычно вздрогнули над шуткой кумира. И я автоматически, со смехом, развернулась к задним рядам. И столкнулась взглядом с Мишей, который смотрел на меня не просто восхищенно, а даже как-то заискивающе. Боже! Он же и шутил только для меня! Или не для меня? Или не шутил? Он как-то странно поводил носом. Впрочем, и остальные стали принюхиваться и делать гримасы: «буэ-э-э…» Наиболее впечатлительные кривляки зажимали носы и трагически стонали: «Ужжасно! Какая вонь в этом кабинете!»
Как раз на пике стенаний и попыток открыть окно для проветривания вернулась русичка. И не одна, а с завучем. Завуч, увидев меня, тоже побледнела. Приказала собрать вещи и без родителей не являться. Последнее, что слышала, закрывая за собой дверь класса, это был голос завуча: «Ольга Александровна! А чем у вас в классе так пахнет? Почему вы молчали? Надо срочно вызывать СЭС!»
Дома мама по пятому разу перетирала кухню. Холодильник стоял размороженный. Я передала пожелание завуча видеть ее в школе. Причем желательно немедленно. Мама даже обрадовалась. Первый раз за все девять лет моего обучения вызывали в школу, и ей предстояло получить доселе неизведанный опыт. Опять же, будет о чем поговорить с соседками во дворе. А то все только и обсуждают, как вызывают злые педагоги и нещадно песочат за проступки отпрысков-ангелов. А моя маман лишь кивает как болванчик и поддакивает. Своего вставить-то и нечего.
Пока мама метнулась к шкафу выбирать наряд для похода в школу, быстро проскочила в ванную, сняла любимую шапку и выпрыскала на волосы половину маминого флакона «Magie Noire». Сверху залакировала папиным «Savage». Вони от химии уже не чувствовала, но вот от парфюма кружилась голова. Напутствовав мамочку, в каком кабинете найти завуча и как ее зовут, пообещала подойти чуть позже.
Подошла.
Из-за дверей кабинета слышались не только голоса завуча и моей мамы, но и директора.
– Вот скажите, вот где она деньги взяла? Это же двадцать пять рублей в нашей парикмахерской! Это же даже нам, взрослым людям, не по карману! Может, она проституцией после уроков подрабатывает? «Интердевочку» смотрели?
Раздался сдавленный ох моей мамы, а потом ее голос:
– Деньги? Я дала. Могу же подарить на день рождения ребенку? А она потратила по своему усмотрению.
Опять вклинился визгливый голос завуча:
– Вот чему вы учите дочь, даря ей такие большие суммы, а? И вообще, что это за подарки такие? Деньгами? Надо дарить книги. О хорошем, о вечном. О добре!
– Я вообще не понимаю, как ваш ребенок, с таким воспитанием и настроением, собирается заканчивать школу?! Ну закончит, а дальше что? Дискотеки и панель? Валяй-пляши?
– У ребенка-то вообще отец есть? Куда он смотрит? Или вы одна дочь воспитываете? Мать-одиночка?
Опять мама, уже увереннее:
– Отец? Есть. Мой муж (далее неразборчиво). И он полностью одобряет мою методику воспитания. Мы не так давно приехали из Латинской Америки. У мужа была очередная командировка. Так вот, в школе при посольстве…
Директор с завучем осеклись.
Я поняла, что надо свинчивать. Разговор идет к концу, победа осталась за мамой. И без меня прекрасно обошлись.
Поеду-ка снова в Салтыковку. Разузнаю в салоне про противоядие от невыносимой вони, мешающей мне чувствовать себя счастливой. И куплю гель у Ахмета. Как раз еще остались деньги.
Кстати, временным противоядием стал французский парфюм родителей. В такой ударной дозе. По коридору школы я шла, оставляя за собой шлейф аромата дорогого бутика, а не стухшей селедки, завернутой в носки бомжа. Но в том-то и дело, что французский антидот был не выходом из положения. Слишком накладно получалось бы – каждое утро выливать на себя по полфлакона. С учетом того, что всякие там «Ланкомы» и «Диоры» были в страшном дефиците и стоили не меньше все той же колоссальной суммы в двадцать пять рублей, которая так напугала директора с завучем. И, возможно, мою маму. Но это пока не точно. Узнаю дома. И да, вот еще что: неизвестно, какой из запахов ее расстроит больше – вонь «мокрой химии» или вонь «мокрой химии», завуалированной ее драгоценным «Magie Noire».
Но убежать не успела. Прозвенел звонок на перемену, и дети моментально посыпались из кабинетов в коридор, отрезая мне путь к быстрому отходу. На повороте столкнулась и со своим классом. Аромат парфюмерной лавки, который распространяла вокруг себя на километр, стал вторым ударом под дых красоткам Жанне с Таней. И вездесущей русичке, которая также неожиданно вынырнула из-за угла.
– Зотова! Что ты здесь делаешь? Тебе же завуч русским языком сказала – без родителей в школе не появляться!
Я выпрямила спину.
– Что вы, Ольга Александровна! Я в школе с мамой. Она уже пришла пообщаться с руководством. – И спокойно махнула рукой в другой конец коридора. Там открывалась тяжелая, обитая клеенкой дверь. И из-за нее неторопливо выплывала моя мама. Директор и завуч провожали ее с почтением и даже каким-то заискиванием.
– Девочка уникальных способностей! Пойдет на медаль, даже не сомневайтесь! Приложим все усилия! Так рады, что выбрали именно нашу школу! Давайте проводим! Нет-нет, что вы. Совершенно не сложно.
Кто-то из моих одноклассников присвистнул. Русичка зашаталась, получив уже третий удар за день. Жанна с Таней, отбросив обиды и скроив улыбки на мордахах, оттеснили окруживших меня ребят.
– Классная «химия»! В Москве делала? В «Чародейке», на Калининском? За пятьдесят рублей? Не у Ирины?
– Да.
Жанна ткнула подругу в бок:
– Вот видишь! Я же говорила! Такой завиток только там умеют!
– Слушай, Лен! А что вечером делаешь? Приходи в гости! Видак посмотрим. Отец новый фильм принес. Обалденный! «Школа стюардесс». Ты вообще крутая, давно тебя хотели в гости позвать.
Но наслаждаться внезапной дружбой золотых девочек уже не могла, из-за серьезных сомнений в стойкости парфюма и дальнозоркости моей мамы. Если она меня увидит – придется идти с ней домой. И прощай Салтыковка. Если парфюм выветрится, а это может произойти в любой момент, вонь снова накроет нас с головой. И уже ни дружбы, ни видака. Надо было бежать. Как
