Шрифт:
Закладка:
И в этот миг она появилась, прямо перед глазами. У Элиаса перехватило дыхание, когда образ стал чётким. Тёмные локоны, выбивающиеся из-под тяжёлого бронзового шлема, не оставляли сомнений в том, что перед ним его охотница, Артемида.
Её безупречное лицо было всего в нескольких дюймах от его. Богиня подняла руку и провела пальцами по его скуле. Элиас резко и шумно выдохнул, опуская взгляд на шёлковый хитон, который поддерживали закреплённые на обоих плечах броши из той же бронзы, что и шлем.
Её кожа была подобна фарфору, волосы черны словно ночь, так же, как и его собственные. И он с полной уверенностью понимал, что смотрит на своего предка.
«Ты должен сражаться за себя, Элиас. Чтобы избавить людей от монстров, живущих среди них. Но если тебе нужно сражаться за кого-то другого, я счастлива исполнить роль».
Уставившись в глаза цвета серебра, мужчина силился вспомнить покинувшую его всего несколько секунд назад Айседору и столь интересного старейшину.
«Ты мне соврала. Ты сказала, что они — монстры, неспособные на добро».
«Они монстры…»
Элиас помотал головой: «Нет, не более, чем любой человек. Они охотятся ради выживания. Но между теми, кого я видел, есть сердечность. Ты забыла упомянуть об этом в своей великой картине мира».
Артемида прищурила серебристые глаза, но не отвела взгляд и произнесла в его разуме: «Возможно ты не видишь ситуацию по-настоящему. На твоё мнение повлияли эмоции. Но время пришло. Пора увидеть, почему тебя прислали. Почему нужны вы трое. Помни, когда ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя».
«Она что, действительно процитировала Ницше?»
«Ну да. Будь осторожнее, Элиас, ради себя самого. Твою веру ждёт испытание».
Артемида пропала из вида, мир пришёл в норму, и Элиас вновь оказался в покоях Диомеда. Но не успел он сделать и шага в сторону ванной, чтобы присоединиться к Айседоре и не вызвать подозрений, как воздух вокруг задрожал и исказился, и через мгновение в комнату кто-то вошёл. Вампир, которого Элиас видел всего однажды, на своём суде.
Это был третий старейшина, Итон.
Господин Таноса, которого Элиас почти убил.
И внезапно человек увидел в обсидиановых глазах вампира ту тёмную бездну, о которой говорила Артемида.
Айседора уже собралась зайти под тёплые струи душа, когда почувствовала изменение энергии в покоях. Должно быть, Диомед вернулся раньше, чем ожидалось. Его исчезновение несколько минут назад взволновало Ису: господин выглядел обеспокоенно, какой-то груз лежал на его плечах, иначе он ни за что не оставил бы её наедине с Элиасом так скоро. Только если у него не было иного выбора. Ведь в мужчине, проведшем ночь в их постели, было ещё так много неизвестного.
Внешне казалось, что Элиас больше не представлял угрозы для Исы или Диомеда. А для остальных? Она склонна была думать, что Элиас мог убить их без колебаний. Или, по крайней мере, помучил бы. Он был так твёрд в своих убеждениях, что вряд ли одна ночь с Айседорой могла что-либо изменить. Но, возможно, если она покажет Элиасу иную сторону и зародит сомнения, он не станет вредить сородичам. Любому из них.
Жуткое рычание прорезало воздух, и Иса поняла, что в покоях появился не Диомед. Волоски на её руках встали дыбом от зловещего звука. Идти в соседнюю комнату было бы слишком долго, и Айседора, полностью одетая, просто перенеслась в спальню. От зрелища у неё чуть не подкосились колени.
В покоях находился Итон, но не тот красивый молодой старейшина, к которому она привыкла. Айседора почувствовала резкий горьковатый запах крови, несущийся от господина Таноса, и увидела пятна на руках и рукавах рубашки. Но самым пугающим были его ладони. Пальцы были скрючены, болезненно изогнуты и вывернуты, выступающие ногти изменились и походили скорее на когти. Вампир прижал Элиаса к одной из стен, его грудь вздымалась от злости и ярости.
Со своего места Иса видела, как бугрятся мышцы Итона под тканью рубашки. Он опустил голову и щёлкнул зубами у щеки Элиаса, и вампиресса изо всех сил старалась сохранить спокойствие.
Она пыталась придумать наилучший план действий, но с трудом концентрировалась на чём-либо ещё кроме непосредственной опасности прямо перед ней. В прошлом Айседора не раз сталкивалась с рассерженными или расстроенными старейшинами. Но это было совершенно другим. Она никогда не видела или ощущала ничего подобного той жажде мести и злобе, исходящим от Итона. Если это действительно Итон. Он казался одержимым.
Руки Исы затряслись от страха.
«Диомед, — подумала она, потянувшись разумом к господину. — Ты мне нужен, прямо сейчас».
Итон уловил мысленный призыв, резко повернул голову и, заметив вампирессу, выпрямился в полный рост. Его взгляд полыхал огненно-красным. Айседора не ошиблась: таким Итона она прежде не видела. Его кожа натянулась на высоких скулах так, что, казалось, вот-вот треснет и отойдёт от костей. Прищуренные глаза уставились на Ису. Новый облик Итона, его новое лицо пугали. Близость существа, в которое превратился старейшина, вынудила Айседору выпустить клыки и удлинить ногти.
Тело напряглось, готовясь к драке и более чем вероятному поражению. А затем Итон, или кто бы это не был, опустил взгляд на её руки. Она заметила, как его голова слегка склонилась в раздумье, прежде чем он шагнул навстречу ей.
«Боги, вот так мы и умрём, — решила Иса и представила своего господина. — Я даже не увижу его до того, как мы вдвоём будем стёрты с лица земли. Прежде, чем наши жизни прервутся после долгих веков, проведённых вместе».
Услышав её мысли, Итон резко остановился, склонился, почти прижавшись лицом к её лицу. Иса зарычала, готовясь умереть, но вдруг огонь в глазах напротив сменился синевой. Она узнала цвет мгновенно: на неё смотрел настоящий Итон.
В то время как старейшина Таноса боролся с монстром, Иса пыталась понять, что происходит. Она никогда ещё не видела такой боли и страдания в чьём-то взгляде.
Но не успела она ничего осознать, как глаза вновь полыхнули красным, Итон развернулся и схватил Элиаса за запястье.
Через мгновение оба пропали.
ГЛАВА 7
Лео смотрел на Париса и жалел, что не может прочесть его мысли. Видимо, пока существовало только двое тех, в чей разум он мог проникнуть — тех, с кем он был связан кровью. Василиос и Аласдэр.
Парис не произнёс ни слова с тех пор, как, перебрав все варианты, друзья поняли, какой бог почти наверняка был его
