сторону при ударе скулой о лёд, что даже можно использовать рулевым для крутого поворота, форсируя лёд или беря отдельные льдины на форштевень, следить за тем, чтобы удары форштевня наносились только под прямым углом к кромке льда, избегать излишней перекладки в сплошном или сплочённом льду, лучше давать судну самому выбирать себе направление движения по линии наименьшего сопротивления, конечно не очень отклоняясь от нужного направления. Этих премудростей великое множество. Все мои помощники попеременно составляют мне «компанию», участь вести судно во льдах, тоже делают и рулевые, обучаясь уже у Ваньки.

Уже пятый день этот ужас твориться, погодка как по заказу, метёт и снег сыплет. Лёд на этом участке необычайно толстый и ледокол раз за разом накатывается с разгона на поле, пытаясь пробить нам путь, а ведь он ещё и буксирует одного из «лишенцев». Вообще на буксире сейчас идут четыре судна, те три страдальца которых мы подхватили по пути и один из танкеров, который повредил недавно винт. Ну а нашему буксиру похоже достаётся больше всего. Мало того, что мы тоже тащим сухогруз, так нам ещё и время от времени приходиться сновать в узком проходе пробитого ледоколом коридора, чтобы кого-то подтолкнуть, выровнять или разбить тонкий лёд возле медленно идущего каравана. Мы самые маленькие и манёвренные и поэтому нас эксплуатируют по полной программе.

Я уже второй раз тут прохожу, но разница существенная. В прошлый раз у нас было три ледокола, а сейчас один, тогда я был капитан-дублёром опытного капитана, теперь же я сам командир судна, да и огромный сухогруз с буксиром не сравнить, у нас даже управление судном ведётся с открытого мостика, просто потому, что из рубки ни хрена не видно!

Плавание во льдах значительно отличается от плавания по чистой воде. Плавание во льдах — это особое искусство. Именно искусство — иначе это действо не назовешь. Ему нельзя научить по книгам, лед никогда не бывает одинаковым, и умение обращаться с ним и судном как с одушевленными созданиями со своими характерами и причудами приходит только с опытом. Настоящий опыт плавания во льдах я получаю только сейчас, хотя командование и считает меня опытным «ледовым» капитаном.

Туманы, метели, льды, полярное сияние, все это хорошо только в книжках, на деле же тут романтикой и не пахнет. Особо трудные места нашего маршрута, с тяжёлыми льдами — это пролив Вилькицкого (Таймырский ледовый массив) где мы сейчас и идём, и Айонский ледяной массив на востоке, названного по имени острова Айон в Восточно-Сибирском море, из которого мы и вызволили троих «потерпевших».

Что такое идти за ледоколом? Это мать его очень трудно и опасно! Неприятные ощущения вызывали удары о корпус судна крупные обломки льдин, выныривающие из-под винта ледокола. Обычно ледокол предупреждал о уменьшении хода перед тяжёлыми льдами, перемычкой, но иногда эта информация опаздывала и приходилось отворачивать прямо в лед, избегая столкновения с кормой буксируемого ледоколом сухогруза. Мало нам всех этих неприятностей, так и постоянная борьба с обледенением никуда не девается, пол команды машет пешнями, ломами, топорами и кирками, сбивая с палубы и надстроек лёд.

— Да, когда же всё это мать их кончиться! — мой бывший старпом, а теперь второй помощник Иваныч выползает на мостик надрывно кашляя, простыл мужик, что не мудрено, потихоньку то один, то другой из членов экипажа заболевает. Постоянный холод и влажность не способствуют здоровью. Вообще Иваныч стойко воспринял понижение в должности, хотя званием его не обделили, он теперь тоже младший лейтенант, вообще похоже ему плевать на всё — и на то, что нас призвали служить, и на звание, и на разлуку с семьёй. Хотя если честно, он особо своими семейными делами и не делиться, может у него там и не всё в порядке.

— Когда-то кончиться, так или иначе — смеюсь я — ты бы шёл в рубку, а то всех своим кашлем заразишь. Запись в журнале сделай, ледовую обстановку на карту нанеси и это, Изю займи чем-нибудь! Мается от безделья болезный! Да вот хотя бы поучи его карту читать! Не пойму никак, зачем нам «сухопутного» замполита дали? Решили, наверное, что у нас проблем мало? В общем задание тебе — моряка из него делать будешь!

— Ну ебушки воробушки! Я тебе чего плохого сделал Витя⁈ Да он же мне весь мозг выклюет! Давай я лучше тут побуду? Легче мне уже, вот тебе крест! — Иваныч воровато оглянувшись быстро креститься.

— А он там сейчас спиртягу раздавать будет… — протянул я.

— Не слова больше командир! Меня уже тут нету! — Иваныч шустро скатился по обледенелому трапу и скрылся в неизвестном направлении. Спирт его слабость, хотя я никогда и не видел его пьяным.

— Командир! Дружинин на связи! — радист выглянул из своей радиорубки и быстро спрятался назад. Вот у кого ни жизнь, а малина, сиди себе, радио слушай…

— На связи! — хорошая вещь радиотелефон, можно по-человечески поговорить.

— Кто на связи⁈ Позывные за тебя я должен называть⁈ Как обстановка, докладывай! — Дружинин разговаривает без обычного задора в голосе, он тоже устал.

— Без происшествий, работаем, всё нормально у нас — как правильно докладывать хрен его знает, говорю коротко, не вдаваясь в подробности.

— Нормально это хорошо. Слушай боевую задачу! Синоптики обещают, что погода наладиться уже завтра, ледовая обстановка по данным воздушной разведки тоже впереди хорошая. Ледокол со своим грузом уходит в Диксон на бункеровку, нас встретят другие ледоколы, тебе задание, тащи своего за ним! Доведёшь его туда и подождёшь их ремонта, им только лопасти поменять, так что всего несколько дней там пробудешь, максимум неделю, в порту получаешь почту и догоняете нас. Ты в сопровождении и охранении! Мы тебя ждать не будем, времени нет, сам справишься. Как понял? Вопросы есть?

— Всё понял, чего тут не понятного. У матросов нет вопросов! — подтвердил я получение задания.

— Жохов! Морда твоя гражданская! Нужно отвечать или «Есть!» или «Так точно!», как понял! — слюни начальника прямо через наушники мне на уши брызжут.

— Есть! То есть — Так точно! Будет сделано товарищ начальник, не подведём, оправдаем! — немножко растерялся я от наезда.

— Тфу на тебя Жохов! — попрощался со мной раздосадованный Дружинин и отключил связь.

— И вам хорошего дня… — сказал я в микрофон и передал его радисту — Свяжись с сухогрузом, скажи этим американским мордам, что мы идём в Диксон, там они на ремонт встанут. Наконец-то избавимся от этого поводка!

Весть о том, что погода налаживается, а льды отступают, меня несказанно обрадовала. Наконец-то можно будет отдохнуть! Заход в Диксон тоже хорошо, в порту можно будет проверить тральщик и возможно даже размять ноги на берегу получится.

С караваном мы расстались, как только позволила ледовая обстановка. Приняв с одного из кораблей сопровождения полный бак топлива и питьевой воды, тральщик Т-66, в след за ледоколом отправился в свободное плавание. Мы оба тащили на буксире по сухогрузу, в один миг, силами природы превращённых в баржи. Теперь над нами не довлело начальство, и мы были свободны в своих действиях, относительно конечно…

В гавань мы зашли ранним утром, солнце едва показалось за горизонтом. Диксон встретил нас тишиной и покоем, как будто и нет войны. У нового, только что отстроенного причала стояли только портовые буксиры, которые даже не дёрнулись, чтобы помочь нам, на рейде болталось несколько кораблей, на некоторых из которых заметны установленные орудия. Полная беспечность! Никто к нам не обращался по рации, никто не высылал катера, порт спал и видел мирные сны. Мы конечно предупредили береговые службы, что направляемся в Диксон, но это было несколько суток назад, а с тех пор радиосвязи с землёй у нас не было. Да и какой это порт? Всего два причала, угольный и новый, каменный, который закончили только в сорок первом году, вокруг простиралась безжизненная тундра, и только несколько невысоких строений составляли все портовые постройки этой Арктической гавани.

— Это чего они? — командир БЧ и мой старпом в одном лице, старший лейтенант и кадровый военный моряк с украинской фамилией Сидоренко, тот самый, которого пророчили в капитаны моего «Шторма»,был удивлён до глубины души.

— А чё им? — так же ответил я — кто сюда сунется? У немцев тут нет боевых кораблей, да даже и гражданских нету. Но они конечно совсем мух не ловят, сказать нечего.

Какое-то оживление мы заметили, уже когда отцепляли буксир. Небольшой моторный бот направлялся к ледоколу,