Шрифт:
Закладка:
— То есть, — сказала Ева, скрестив руки за спиной, — мы теперь не враги номер один?
— Безусловно вы давно потеряли это почетное место. Более того, может быть где-то в глубине души, очень, очень в глубине наш клан-лидер отдает должное тому факту, что именно благодаря вам «Люпусы» остались без замка. Должен сказать, что я изначально скептически относился к уверенности аналитиков в ослабленности «Люпусов». После смены состава и руководства они, конечно, потеряли в собственной мощи, но связи и влияние у них остались, их альянс с «Жуками» можно было предсказать. Когда наш клан-лидер осознал, что именно вы в какой-то степени спасли нас от полного разгрома под Ка-Труа, она… скажем так, она стала гораздо реже высказывать свое желание вырвать вашу печень и зажарить ее в масле. Не то, чтобы она совсем отказалась от этой идеи…
— Я ей писала, — сказала Ева, — сразу же написала, что мы готовы уступить вам замок, придумав схему. А она просто взяла — и меня заблокировала!
— Молодости свойственна горячность, — сказал Сиборн, затягиваясь. — Но когда Эллана узнала, что вы передали замок «Бастардам» — у нее прямо целый день было хорошее настроение. То и дело выходила в реал почитать как «Люпусы» воют на форумах. Кстати, если не секрет, сколько эти хитрованы предложили вам аренды?
Ева молчала, а я, вспомнив договор с «Бастардами» и не припомнив, чтобы сумма сделки обьявлялась там тайной, честно ответил — тысячу золотых в месяц.
Сиборн присвистнул.
— Восхитительно! Такого даже я не ожидал. Вы не шутите? Нет? Ну, дорогие мои, если я скажу, что вы прогадали минимум в сто раз, вы не очень огорчитесь?
— Мы не огорчимся, — проворчал Акимыч, — потому что мы все равно ничего с этим замком делать не могли.
— Да, кусок вы откусили действительно непроглатываемый. С другой стороны, хорошее отношение с альянсом «Бастарды» и определенное их покровительство — само по себе крепкая валюта.
Сиборн докурил и втоптал окурок каблуком в песок.
— В общем, я прервал ваше уединение только затем, чтобы сообщить: вам не стоит бегать от нас зайцами. Это не значит, что я рекомендую вам с утра до вечера мозолить глаза некоторым членам нашего клана, думаю, вы и сами догадаетесь, каким особенно. Но охотиться за вами мы тут не собираемся. Полное и торжественное игнорирование друг друга абсолютно устроит нашего клан-лидера.
— Она уже знает, что мы тут? — спросила Ева.
— Разумеется, она тоже заметила вашего железного друга. Он, я бы сказал, несколько бросается в глаза.
— И что она сказала?
— Не думаю, что уместно будет это повторять, — сказал Сиборн, поднимаясь, — Эллана человек эмоциональный. О!
Взгляд Сиборна остекленел, а над головой его зажегся алый шарик.
— Ну вот, — сказал Сиборн, убрав невидимые нам панели. — Теперь мы официально союзники и ближайшие пару недель изо всех сил постараемся иметь друг с другом как можно меньше контактов, правильно?
— Зачем вы здесь? — сказал Акимыч, — вам же замки воевать надо, вы заявки подали.
Сиборн усмехнулся.
— Неделю назад клан «Глубоко фиолетово» в безупречной осаде взял во владение замок Амадуэр.
— Поздравляю, — кивнула Ева.
— Это, конечно не такой серьезный феод, как «Ка-Труа», но в нашей власти заняться его расширением.
— Для чего вам нужно много воинской славы, — сказала Ева, — поэтому вы в Таосань.
— Пани София, как всегда, мыслит весьма ясно. Думаю, мы выяснили наше положение и засим откланиваюсь.
Откланиваться он, впрочем, не стал, просто ушел.
— Ну, и хорошо, — сказал Акимыч, — я лично рад, что не придется от фиолетовых по болотам прятаться.
— Почему-то у меня такое ощущение, — сказала Ева, — что меня повозили мордой вот по этому песку.
— Просто вы с Нимом не любите себя дураками чувствовать. С Хохеном действительно глупо получилось.
— А ты, можно подумать, любишь, — сказал я.
— Да я так-то привык. Дурак, так дурак, зато все вокруг умные, мне же лучше — можно с умными людьми общаться. А вы — страдайте!
Изрекши этот парадокс, Акимыч страшно развеселился и швырнул в воду камушек. Блинчиков пятнадцать получилось.
***
Тренировки игогушки ни к какому видимому успеху не приводили. Игогушка исправно делал пять-шесть плевков, после чего устраивал забастовку. С червяками он расправлялся на ура, а вот кузнечик лягушонку оказался не по зубам — жесткий хитиновый панцирь защитил членистоногое. Игогушка даже не возражал против того, чтобы плеваться на угрожающе занесенный над ним палец Акимыча, после чего Акимыч говорил: «Прямо жжет!» и вытирал палец о траву. Мы отломали веточку размером с лягушонка, чтобы проверить — растет ли он, но нет, лягушонок как был в два ногтя длиной, таким и оставался.
Мы теперь все время торчали на арахисовом поле, разумно не показываясь в городе. И делать там нам было абсолютно нечего — я даже травничество от скуки до восьми прокачал, только низкоуровневой травы здесь почти не росло, особо не разойдешься. Ева вообще большую часть времени проводила в реале: прилежно изучала карты Камито и Учгура, механику локальных событий и сложные политические взаимоотношения на Таосань. Она пыталась делиться с нами этими важными сведениями за ужином, но под рассказы о том, как государыня Юй по очереди изничтожала всех пятнадцать верховных министров, мы с Акимычем начинали быстро клевать носом. Нет, я понимаю, что все это очень важно и нужно, но как же хорошо, что для этого у нас есть Ева!
Речные Крабы слегка приросли численностью, даже какие-то игроки поставили свои палатки на арахисовом поле, но никаких других изменений не воспоследовало. Когда мы в очередной раз обучали лягушонка атаковать жирную изумрудную гусеницу, к Сакаяме прибыл гонец с указом, привязанным на конце копья. Гонец скакал из города с такой скоростью, что мы не успели отреагировать — нас с Акимычем лошадь столкнула в канаву, а, когда мы оттуда, трясясь и ругаясь, вылезли, то на дороге вместо игогушки нашелся лишь комочек влажной пыли. Я сперва запаниковал, но потом увидел, что навык на панели снова приобрел статус активного.
— Ты думаешь, это тот же самый? — спросил Акимыч, глядя на лягушонка.
— Сто процентов, — ответил я. — Видишь, у него на брюшке черное — это он в евины чернила залез утром.
— Ты все же следи за ним, может, он сейчас кучу опыта потерял, мы же не знаем.
— Что-то мне кажется, — сказал, я пряча лягушонка в карман, — что это такая же ерунда, как и все прочие мои навыки.
* * *
Обратная от монастыря сторона горы была совершенно заросшей. Никаких тропинок и дорожек тут не имелось, лишь кое-где поросший кустарниками крутой склон образовывал небольшие каменистые площадки, на которых можно было отдышаться и оглядеться. Где-то через час восхождения я сдался и сел посреди одной из таких площадок.
— Уважаемая О-Кицу, — крикнул я, — вы же наверняка меня видите или чувствуете! Не могли бы вы со мной встретиться? У меня есть сушеный тунец, из которого можно наделать много-много вкусной тунцовой стружки.
Сказав это, я встал на руки и начал прыгать на них по площадке. Ловко, как настоящий акробат.
— Не поможет, — сказал я на втором круге. — Если вы хотите так с меня шапку снять, то она на ушах застряла.
— Нужна мне эта твоя шапка, — сказала О-Кицу, выдвигаясь из камня. — Ты для меня что в шапке, что без шапки — жалкий кусок конского навоза.
— Ага, — сказал я, делая какое-то уж совсем немыслимое сальто. — Пжалста, не надо, меня сейчас вырвет!
После чего меня с силой приложило задом о валун, на котором я остался сидеть, пытаясь отдышаться.
— Тунца-то отдай, — сказала ведьма.
Я вынул из инвентаря две рыбины, сунул их в костлявые когтистые лапы.
— Плохо просушен, — сказала О-Кицу, обнюхивая тунцов. — завонять может.
— Друг сушил, у него пока кулинария не очень прокачана.
— Зачем приполз-то, червяк?
— У меня к вам два вопроса, — сказал я.
— По рыбе за вопрос? Дороговато ты ценишь своих тунцов, мальчик.
— У меня просто больше ничего нет. Хотите еще батистовую рубашку?
— Давай.
Ведьма встряхнула рубашку и скептически ее оглядела.
— Где же такое непотребство шьют? — спросила она, — по брюху широко, по подолу коротко, по рукавам узко. Ладно, на подтычки пущу.
Я решил не уточнять что такое «подтычки». Меньше знаешь, крепче спишь.
