После ужина Роб провел меня на крышу отеля «Хилтон», где некогда работал ресторан. С просторной площадки открывался великолепный вид на залив Пьюджет-Саунд. Мы стояли рядом и смотрели, как по темной воде фланируют освещенные огнями корабли.

Там, при свете городских фонарей, мы впервые поцеловались. Он прислонил меня к окну, приподнял мой подбородок и сначала нежно поцеловал в губы, затем настойчиво проник языком в рот, поборов всякое сопротивление моего, и, схватив за бедра, прижал меня к себе. Поцелуй резко прервался, и я еле удержалась от просьбы повторить это великолепие. Он целовался лучше большинства моих любовников. Я тут же на него запала.

Через несколько месяцев мы стали встречаться только друг с другом. Теперь я понимаю, что сила, которая меня в нем привлекла, была вовсе не силой: Роб умело управлял другими, правильно формулируя фразы, играя интонацией голоса, двигаясь определенным образом. На это стоило посмотреть со стороны и поучиться.

Вскоре я начала замечать, что его потрясающая способность управлять любой ситуацией иногда дает трещины. Если ему не удавалось получить желаемое или что-то шло вразрез с его планами, он сердился и даже впадал в ярость. Никому не под силу властвовать над всем. Даже Роберту Чарльзу Клэру.

Как-то мы договорились поужинать в будний день в ресторане «У Энтони». Там подают отличные морепродукты, а вид на реку просто завораживает. Роб пошел освежиться, а я ждала его за столиком, любуясь танцующим на реке Колумбия лунным светом. Подошла симпатичная официантка – хорошо сложенная красавица-блондинка – и весело защебетала о блюдах вечернего меню. Пока она принимала заказ напитков, к столику вернулся Роб. Встретив его взгляд, она замерла с полуоткрытым ртом. Роб замешкался лишь на мгновение, затем, как ни в чем не бывало, проскользнул на свое место. Официантка взяла себя в руки, сверила заказ и поспешила прочь.

–Что это было?– спросила я, совершенно сбитая с толку.

–Ты о чем?

Наклонившись над столом, я, любуясь его освещенным отблесками свечи лицом, прошептала:

–Официантка. Вы знакомы?

–Может, она в меня влюбилась?– поддразнил он меня, хитро улыбаясь.

Пока Роб попеременно глядел то в телефон, то в меню, я заметила поодаль рыдающую на плече коллеги блондинку. В итоге наш столик обслуживал другой официант, а ее я больше не видела.

В ту ночь Роб занимался любовью необузданно и грубо, вкладывая раздражение в каждый толчок.

Мы продолжали встречаться. Постепенно он познакомил меня с друзьями. Мужчины его круга отличались неизменной воспитанностью и доброжелательностью, их жены демонстрировали нескрываемую радость: «В кои-то веки Роб остепенился». Не исключено, что они облегченно вздохнули: наконец-то повеса-Роб перестанет хвастать своими многочисленными пассиями перед их благоверными. Я быстро нашла общий язык со многими женушками и через них обзавелась другими знакомствами. Надо заметить, не все женщины рвались со мной общаться: от некоторых я удостаивалась лишь испепеляющего взгляда, в котором сквозили то ли жалость, то ли ревность – я толком не понимала.

Роб пользовался успехом у женщин, об этом говорили многие. А мне было плевать: он ведь собирался жениться на мне. Мое прошлое не в счет, его – тоже. В безмятежном неведении я не замечала звоночки. Даже то, что видела собственными глазами, пропускала мимо. Например, три года назад я застала в его кабинете во время странной сцены с Брук Сэдлер…

Дело было так. Мы только поженились, переехали в новый дом и все еще не могли надышаться друг на друга. Я летала на крыльях любви, вила семейное гнездышко, загадывала, как пройдут первые годы наших детей и какой будет моя жизнь в роли миссис Клэр. Мы решили, что я уйду с работы и посвящу себя воспитанию будущих отпрысков.

Короче, я решила зайти к нему на работу без предупреждения. В тусклом свете настольной лампы Роб задумчиво изучал лежащие на столе документы. На мгновение я им залюбовалась: умный взгляд, красивая крепкая шея, густые волосы… Вдруг из дальнего, не видимого мне, угла кабинета послышался женский голос. Внутреннее чутье подсказало спрятаться, что я немедленно и сделала. Прильнув к стене, не в силах сдержать дрожь в руках, прислушалась.

–Не понимаю, что случилось…– умоляла сквозь слезы невидимая незнакомка.

Не обращая на нее внимания, Роб продолжал читать документы, только небрежно откинул рукой густые волосы, словно отмахиваясь от назойливой собеседницы.

–Роб!– навзрыд умоляла она.

–Брук, не трать время. Все кончено.

–Ну и козел же ты! Ненавижу!

Роб швырнул документы в воздух: испугавшись, я юркнула за стену. Незнакомка продолжала плакать, а Роб грубо ее отчитывал.

В ответ на его слова вдруг послышалось:

–И что ты сделаешь, прикончишь меня?

Я не удержалась и, рискуя себя выдать, заглянула в дверной проем.

Возле разбросанных по полу бумаг Роб прижал девушку к стене, крепко сжимая рукой тонкую шею и вплотную приблизив лицо, словно для поцелуя. Он походил на хищника перед смертельным ударом: напряженные мышцы, пульсирующие вены на шее, оскал белоснежных зубов. На нежном заплаканном лице Брук читались ужас и страх.

Прежде я никогда не видела Роба сердитым, тем более рассвирепевшим.

Как я поступила? Убежала. Предпочла сделать вид, что ничего не произошло. Наверное, это была девушка из его бывших, с которой он порвал после нашей свадьбы, а она не смирилась.

Той ночью он пришел домой с исцарапанной шеей. Но я и на это не обратила внимания.

К тому времени я начала различать за блестящим фасадом хорошо скрываемую темную сторону. Обезоруживающе очаровательный и остроумный мужчина прятал за обаятельной улыбкой злобу, приглушающую сияние шарма.

Однажды Роб разозлился и на меня. Я дала своей сестре Кэссиди две тысячи долларов, чтобы та открыла аккаунт в интернет-магазине ремесленных изделий. Я понимала, что толку не будет: Кэссиди легко бросала начатое, как только сталкивалась с малейшими трудностями. Но мне хотелось видеть, что она хотя бы старается. В конце концов, две тысячи долларов для Роба сущие пустяки: подумаешь, не купит очередной костюм, которыми и так забит шкаф…

Роб вернулся домой чернее тучи. На мое «в чем дело?» он нахмурился и спросил, почему я без разрешения дала деньги сестре. Я объяснила, что не посчитала нужным сообщать о такой мелочи, а он зарычал, как вепрь, и швырнул хрустальную вазу о стену позади меня. Потом схватил меня за руки и процедил сквозь зубы: «В следующий раз спрашивай». Синяки на запястьях не сходили неделю.

Любая испугалась бы, однако я не верила, что Роб всерьез способен причинить мне вред. Я видела лишь жалкого парня, который не совладал с собой и закатил истерику, как маленький.