И тут ставень окна отворился, и слуга спросил:

– А что у вас за вопрос к господину?

– Тебе, дурню, не понять, – сказал Волков. – То вопрос для ученых мужей. Ну так что, впускаешь?

– Впускаю, – недовольно буркнул слуга.

Бумаги, бумаги, бумаги, книги, бумаги. Все помещение оказалось засыпано бумагами. Они лежали повсюду, даже рядом с камином, в котором тлели головешки.

Отто Лейбус оказался не молод, он стоял посреди этого моря бумаг, опирался на палку. Было не холодно, но ученый не снимал меховой накидки до пола, на ногах его красовались войлочные сапоги, а на голове плотная шапочка с «ушами». Он внимательно, с чуть заметной улыбкой разглядывал вошедших. Гости поклонились. Монах почтительно, солдат вежливо. Ученый им ответил.

– Меня зовут Яро Фолькоф, а это мой спутник брат Ипполит, – представился солдат.

– Имя ваше восточное, северо-восточное, а говорите как южанин, как хайландец, долго воевали на юге? – спросил Отто Лейбус.

– Недолго, три-четыре года, но долго служил с ламбрийцами и хайландцами в одном отряде.

– Видимо, от них и переняли особенности их речи, – произнес ученый. – Вина, пива? Может, еды? Не стесняйтесь, коли вы готовы платить талер за один вопрос, на который я не обещал ответить, то угостить я вас обязан.

– Спасибо, не надо, – за всех отказался молодой монах, он заметно волновался и заговорил с жаром, – магистр, я прочел обе ваши книги о лечении переломов, я многому научился, но кое с чем согласиться не могу.

– Вот как. – Ученый предложил им сесть и сам сел в мягкое, солдат таких еще не видел, кожаное кресло. – Я, молодой человек, тридцать лет ездил от турнира к турниру, где сильные мужи и юноши калечили себя и своих коней, не было ни одного турнира, где бы мне не пришлось хоть одному из храбрецов сращивать кости. А чем можете похвастать вы?

– Ну, конечно, – замялся монах, – мне до ваших деяний не близко, я всего пять лет помогаю лекарю Деррингхофского монастыря, но вот что я заметил…

– Стоп, – прервал его Волков, – уж прости меня, монах, но я не для того пришел сюда, чтобы слушать о костях. Я хочу знать другое.

– Так, наверное, другое – это то, за что вы обещали заплатить монету? – уточнил старый лекарь.

– Да, я хочу знать, как мне заехать в чумной город, в котором вымерла чуть не половина народа, и выехать оттуда живым.

И монах, и ученый уставились на него с недоумением. И когда насмотрелись, ученый спросил:

– А так ли нужно вам ехать туда, иного пути нет?

– Иного пути нет, – твердо ответил солдат.

Ученый старец замолчал, подумал немного и заговорил:

– Еще Илинор Исилойский заметил, что чума всегда идет с юга на север. Всегда так, по-другому не бывает. Он предположил, и я с ним согласен, что это южные ветра приносят с далеких южных болот черные миазмы, которые рождают у человека нарывы. А другие считают, что это земля источает яд, некоторые думают, что это жиды распространяют болезнь. Теорий много. Но вас интересует, как противостоять болезни. Да. Как же не заразиться? Некто Жерар Иммуан написал трактат, что болезнь эта не что иное, как поток невидимых «скотинок», которые переползают с человека на человека и так заражают их.

– Блохи, что ли? – спросил Волков.

– Много меньше блох они. Думаю, это глупости, но факт остается фактом. Половина чумных докторов в городах пережили чуму, потому что предохранялись от этих «скотинок».

– И что ж они делали для предохранения? – поинтересовался монах.

– Наш доктор пережил чуму, схоронив тысячи больных. Я спросил его, что он делал. Как охранял себя от болезни. Он рассказал.

– Ты бы записал все, монах, – сказал солдат.

– Я запомню, – отвечал тот.

– Первое дело – вощеные перчатки. Он не снимал их. Второе дело – маска, но маску он снимал постоянно, в ней тяжело дышится. Третье дело – ежедневные омовения, он мылся дважды в день, и только горячей водой. Чистое тело и никаких гадов на теле, ни вшей, ни блох. Коли сидишь в доме зачумленного, не прикасайся к перинам и подушкам, чтобы клопы и вши на тебя не взобрались. Вода только кипяченая, еда только горячая. Он протирал лицо и руки после каждого больного сарацинской водой или крепким уксусом.

– Сарацинской водой? – переспросил солдат.

– Знаете, что это?

– Да.

– Вот, в общем-то, и все, что я могу вам сказать о чуме. Мало о ней знаю, я врачевал всю жизнь переломы и контузии. Наш чумной доктор знал о ней почти все, но он получил практику и кафедру в другом городе и переехал. В общем, чистота и крепкий уксус могут помочь. Я надеюсь на то.

– Ты все запомнил? – спросил Волков у монаха, а сам достал из кошеля монету.

– Все, господин.

Волков протянул деньги лекарю:

– Спасибо вам, может, ваши советы спасут нас.

Лекарь деньги не брал, он улыбнулся:

– Нет нужды. Я не беден. Я просто хотел поглядеть на человека, что платит талер за один вопрос. И не пожалел об этом. Но меня разбирает любопытство: вы странная пара, монах и солдат, и собираетесь забраться в чумные места. Что вы задумали?

– Я и знать не знал, что мы собираемся в места такие, – признался брат Ипполит, глянув на солдата.

– Вот и дальше не знай, – ухмыльнулся Волков. – Спасибо, что потратили на нас время.

– Не хотите ли отобедать? – неожиданно предложил ученый.

– Рад, но меня уже ждут, – ответил солдат.

– А вас, юноша?

– Меня? – монах даже удивился. – Меня никто не ждет, я свободен и хочу поговорить с вами о переломах и контузиях.

– Вот и прекрасно. Яков, накрывай стол.

Глава 5

Едва дверь за Волковым успела закрыться, а сам он едва успел скрыться за поворотом, как в эту же дверь настойчиво застучал неприятного вида человек. Яков, слуга господина лекаря, сразу открыл, думая, что гость зачем-то вернулся, но там был не гость. Незнакомец бесцеремонно притянул Якова за грудки к себе и тихо спросил:

– О чем солдат говорил с твоим господином?

– О болезнях, – испуганно отвечал Яков.

– Солдат хвор, что ли?

– На вид здоров как конь. Только хром. Говорили они о чуме.

– Чумы в округе нет уже почитай полгода. О какой еще чуме он говорил?

– Спрашивал, как чумой не захворать, коли в чумных местах окажешься.

– А что за чумные места такие?

– Вот и хозяин спросил, так он не ответил, даже его монах о том не знал. Сам удивлялся.

– Даже монах, что с ним был,