— Любезный Алексей Изотович готовит вторую попытку, — предупредил Волынский. — Или ты уже готов расстаться с яхтой?

— Пожалуй, подожду, — немного подумав, ответил Шереметев.

Двое Патриархов чуть сбавили шаг, огибая небольшой овражек, засаженный молодыми сосенками. Здесь, по словам хозяина дачи, по осени много рыжиков собирают, поэтому решено было не привлекать волхвов-ландшафтников, чтобы затянуть земной шрам.

— Тебя что-то беспокоит, Василий? — покосился на него Волынский. — Приехал смурной, да и сейчас на лицо тень набегает.

— Да вот…, — князь Василий расчертил походной тростью на влажной траве дугу. — Я все думаю о происшествии в Новой Ладоге. Какая сволочь угробила Гольца, и почему там в это же время оказался щенок Назаров?

— По первому вопросу какая-то ясность есть, — осторожно произнес Волынский. — Не намек ли тебе от англичан спесивых, что они недовольны происходящим? Кому как не им знать, что из себя представляет Гольц?

— Да не логично это — убирать посредника, на котором завязаны все контакты между нами и вычегодскими потайниками, а также знающего трафик золотого песка, — сказав это, Шереметев поморщился. — Я связался с людьми в Лондоне, и они уверяют, что никоим образом не причастны к гибели моего управляющего. Назаров утверждает, что Ефимка, паразит такой, работал на магическую инквизицию. Но это бред какой-то.

— Как ты с Назаровым-то разошелся? Не поубивали друг друга, удивительно.

— Честно скажу, опешил я, — хохотнул князь Василий. — Этот звереныш мне нравится своей непосредственностью. Он как будто не замечает ничего вокруг: ни намеков, ни полутонов, ни опасной возни за своей спиной. А в нашей среде не принято вести себя подобным образом.

— Вспомни, откуда его старик Назаров вытащил, — пожал плечами Волынский и бросил цепкий взгляд по сторонам. Охрана тщательно бдела за своим хозяином и гостем, незаметно мелькая в просветах деревьев. — Мы своих детей сызмальства учим правильному поведению и общению среди равных. Все проходят определенные этапы обучения, а Никитка как лис, ворвавшийся в курятник. Переполошил всех, смешал карты и планы многих влиятельных людей, а Балахнина вообще умудрился чем-то приворожить. Тот до сих пор от своей идеи-фикс не отказался… Но все же, объясни мне, что делал Назаров у Гольца?

— Хотел его то ли спасти, то ли поговорить с ним. Кажется, у парня снова появились проблемы с Ордо Маллеус. Кто-то начал охоту на него и семью. Про нападение на особняк Назаровых в районе Обводного, небось, слышал?

— Да, презанятная история, — Волынский зачем-то посмотрел на часы. — Давай, подытожим. Гольца выбили из схемы неизвестные силы, вмешавшиеся в нашу игру. Здесь мы видим несколько вариантов развития ситуации. Британцы решили загрести под себя вычегодское золото — это раз. Некто, кому Гольц решил продаться, тоже влезли в свалку и решили использовать его смерть, чтобы ты, князь, начал войну с Назаровым — это два. Ну и третий вариант, самый неприятный для всех нас — Меньшиковы вдруг поняли, какую глупость свершили, что отдали Бельским на откуп обширные земли, начиная от Устюга и далее на восток. Назаров в эту схему вписывается хоть и не идеально, но вполне логично. Молодому клану нужны свободные земли. А его жена Тамара, мне кажется, хочет вернуть княжеский титул через своего супруга. И как это сделать? Через дядю-императора, дискредитируя тебя, Василий Юрьевич.

— Так не пойдет, — возразил Шереметев, не обращая внимания на последние слова. — Государь не станет давать княжеский титул Назарову только за красивые глаза. Для этого нужны серьезнейшие основания. Иначе будет полнейшая дискредитация титула.

— Ну и в чем проблема? — пожал плечами Леонид Иванович. — Пожалованный титул чем не выход? Или через военные или государственные заслуги можно спокойно дать, не возбуждая дворянство. Если заслужил — почему нельзя?

— Полагаешь, это тайная игра Меньшиковых?

— Да почему тайная? — усмехнулся Волынский. — Все на виду. Бельские сваляли дурака, вернее, младший из них. Государь ухватился за этот шанс. Устюг на первое время точно отойдет в казну, а попозже станет подарком для будущего князя Назарова.

— Ты невероятно оптимистичен, что на тебя не похоже, — поиграл желваками Шереметев. — И титул ему, и город в нагрузку!

— Какой есть, Вася, — хозяин дачи снова бросил взгляд на часы.

— Что ты все время на стрелки смотришь? На свидание торопишься?

— На шашлык. Я уже его запах отсюда чувствую. Пошли к озеру. А то нехорошо человека заставлять ждать.

— Какого человека? Ахмета что ли? Велика сошка…

— Сам увидишь, — Волынский подхватил под локоть старинного приятеля и увлек его по едва заметной тропинке к беседке, внезапно появившейся в этом диком уголке. Оттуда уже по выложенной диким камнем дорожке мужчины направились к закованному в синеватый лед озеру.

— А если это Ордо Маллеус? — не удержавшись, Шереметев прервал молчаливое созерцание весенней красоты, пока они шли по дорожке.

— Только этих псов нам не хватало! — пробурчал Леонид Иванович. — Но мы можем использовать появившуюся проблему в нашу пользу. Они жаждут крови Назарова. Никитка жаждет упокоить ватиканскую шайку навеки. Интересы совпадают.

Князь Василий кашлянул, глотнув излишне много насыщенного кислородом воздуха.

— А ему нужен Устюг? — спросил Шереметев, прокашлявшись.

— Ему, может, и нет. А Меньшиковы получают свободный выход на Вычегду. Да и уже получили, что тут лукавить. Можно констатировать, что золотоносная река накрылась медным тазом. Отдав Никите город, император получает контроль над огромными территориями, где еще можно найти представителей древних дворянских родов.

— Там больше новгородцы, — заметил старинный приятель.

— Уже неважно, — отмахнулся Шереметев. — Нам перекрыли возможность превращать золото в деньги на зарубежных счетах. Вот это самое плохое.

— Да ты и так небеден, — Волынский был добродушен от предвкушения обеда на берегу озера.

Ахмет, являвшийся смотрителем семейной дачи, уже хлопотал возле стола, как будто знал, что хозяин вернется именно сейчас, а не задержится где-нибудь в лесу. Шампуры с аппетитно пахнущим шашлыком из баранины вольготно раскинулись на лаваше, пропитывая его сочным жирком, большая тарелка с зеленью радовала глаз на фоне еще не проснувшейся природы. Батарея бутылок элитного красного вина, коньяка и водки украшала стол, отражая лучи весеннего солнца.

Высокий, лохматый как кавказская овчарка, с жесткой черной бородой, Ахмет увидел подходящих князей и расставил вокруг столика три складных стула. Еще один предназначался для человека, стоящего на берегу озера