Шрифт:
Закладка:
Не деньги, не месть, не чужая удача. Даже разговоры об Аделине его так не трогают. Оно, может, и перегорело уже, слишком давно было. Когда о сыне говорю, то чуть сильнее, а вот если…
Тодор траву срезал, остатки повыдергал… разровнял. Деловито так, словно у себя в огороде.
- Жена-то твоя как умерла? – спросила я.
И вот тут он вытянулся даже.
Попала я? Вижу – попала.
Он зубы сжал, раздул ноздри.
- Сам-то себя простить все равно не сможешь, - сказала я. Вот оно, чувство вины. Хоть и не угадать мне, что там случилось, но Тодор за это себя винит. Где-то здесь, с женой связано.
Я и так его держала, а сейчас чуть потянула к себе. Удачный момент, он почти не сопротивляется, сам с собой сейчас пытается справиться, ему не до меня.
Я потянула, а Тодор мне в глаза глянул.
И вот тут я со всей силы ударила.
Так, что он заорал разом, да так страшно… нож из рук выронил, за голову схватился. Кровь из носа полилась… Не помогли амулеты. Еще немного, и на колени рухнул, а потом и вовсе на бок, в судорогах забился. Еще немного, и затих.
Вот и справилась.
Только теперь понять надо, как освободиться, и с дерева слезть.
Я уже почти справилась с веревкой на ногах, когда неожиданно подоспела помощь.
- Эль! Что случилось?! – Он кинулся ко мне. И вот тут как раз веревка поддалась окончательно, и я рухнула к нему в руки. Коен поймал.
- Все нормально, я успела. – Охнула. Вот интересно, что теперь будет? Коен-то на чьей стороне? На моей?
Так это его я чувствовала всю дорогу. Где ж он раньше… Не успел?
Он держал меня голую, со связанными руками, почти не дыша, и точно не понимая, как все это вышло. И как я упала, так он и держал, криво и не особо удобно, надо сказать. Обалдело.
Оглянулся через плечо.
- А… это… отец? – шепнул почти испуганно.
Я попыталась немного голову вывернуть, посмотреть.
- Его оглушило, но жить будет. Иди, посмотри сам.
- Это ты его, да?
- Я. – Врать не хотелось. - Он меня в жертву Темному хотел принести.
Коена ощутимо передернуло. Но не похоже, чтоб удивило. Разозлило скорее.
Он развернулся вместе со мной на руках. Потом понял, что так не выйдет. Судорожно носом воздух втянул. Осторожно положил меня на травку, буркнул почти невнятно: «Я сейчас».
Ему было страшно. Коен шагнул вперед и на мгновение замер, вытянувшись.
Красный весь, запыхавшийся, рубашка на спине вся мокрая насквозь, долго бежал, пытался успеть за нами. Не успел бы.
И все же, первым делом кинулся ко мне. И тут: либо он действительно проникся нежным чувством, либо с отцом у него отношения совсем сложные. Наверняка сложные, если из дома хотел сбежать. Если не знал обо всем, то подозревал точно, и ему это не нравилось.
Коен присел рядом с отцом, сжав зубы. Потрогал пульс на шее. Пальцы чуть дрожали. Страшно ему. Непонятно как быть. Я подумала даже: как бы все повернулось, если бы я Тодора убила? Простил бы мне Коен такое? Как бы там ни было, но отец… И что сделал бы тогда?
Так-то, с самим Коеном справиться несложно, он, конечно, парень крупный и крепкий, но защиты на нем нет совсем никакой хоть танцевать могу заставить. Хоть сейчас. А он будет танцевать и глазами от удивления хлопать.
- Живой. – Коен повернулся ко мне, кивнул хмуро, губы облизал. И щеки как-то побелели, осунулись.
Мне его даже жаль стало. Вот сейчас вся жизнь и перевернется. Он и сам хотел из дому сбежать, а так и выбора больше нет. Потому что в то, что Коен с отцом заодно, я не верю.
Давайте уж с простого начнем.
- Он скоро очнется, - мягко сказала я, и легонько потянулась к нему магией, волнение приглушила. – А пока помоги мне. Веревку на руках можешь перерезать?
Коен с готовностью кивнул. Да, это было просто и понятно. Делать что-то понятное куда лучше, чем самому пытаться что-то решать. Всегда проще точно знать, что делать, пусть даже и дело это малое.
Нож у него был, достал, ловко перерезал.
Я плечами повела, разминая.
И вот только сейчас, когда его слегка отпустило, успокоился, и тут же снова краснеть начал, глядя на меня. И даже совсем старался не смотреть. Смешно. Что он, голых девок не видел? Смущается так.
Меня вот это не смущает. При моей жизни смущаться как-то перестаешь…
- Надо подумать, как мне с одеждой быть, - сказала я, растирая запястья. – У тебя там нижняя рубашка же есть? Длинная? Можешь мне отдать? Мое все порвано. Но платье, думаю, я смогу как юбку… и поясом перехватить… и еще бы чего-нибудь… платок какой-нибудь, как фартук, все поприличнее будет. А в городе я себе что-нибудь новое раздобуду.
- Да…
Он кивнул, глядя в землю.
- Что «да»? – я засмеялась. - Рубашку мне свою отдай. Не голой же мне идти.
- А, да, конечно…
И смутился еще больше, хотя, казалось, некуда уже. Поспешил раздеваться, едва штаны снимать не начал, но спохватился вовремя.
Нижняя сорочка у него была белая, мягкая из тонкого льна, куда лучше моей. Великовата, конечно. И мокрая насквозь. Ничего, мне сейчас выбирать не приходится. Рукава закатать, поясом подвязать… Мне почти как платье будет.
Сам он свою верхнюю рубашку снова на голое тело натянул.
Пока я возилась с остальным, юбку из порванного платья соорудить пыталась, Коен осмотрелся.
- А… с ним что делать будем? – спросил осторожно.
- Ничего, - сказала я. – Очнется и сам вернется домой. Ничего не случиться. Если у него с Темным договор, то я даже трогать не хочу.
- А если за нами пойдет?
- Не найдет он нас, Коен, - сказала я. - Поверь мне, уж от него след спрятать я сумею. Лучше скажи мне, зачем ты за нами пошел? Знал, что будет? Хотел посмотреть, как твой отец меня резать начнет?
Коена передернуло снова, и подбородок дернулся, почти до слез, моргнул даже.
- Я не знал, Эль! – Глянул на меня так отчаянно. – Я правда не знал, что он делать хочет. А раньше… не успел… пока добежал… вот только сейчас…
Только сейчас, я вижу. Красный весь, как бежал.
- А зачем бежал?
Коен замычал что-то неразборчивое, что-то о том, что сердце не на месте. Но толком – ничего.
- Про договор с Темным знал? – спросила я.
Он только глаза испуганно выпучил.
- Ладно, - сказала я. – Ты сейчас со мной пойдешь, или с отцом останешься?
