Шрифт:
Закладка:
– Они нормальные, – сказал Иван, но вспомнил про смех Старкова, и тогда добавил: – Пьяные – все дураки. Вот ты не пьешь, и тебя большинство всю жизнь считает не таким, как все. Может потому и с хлеба на воду всю жизнь перебиваемся.
– Да как ты смеешь! Может мне алкашом тоже стать? Лучше будет? Мать, ты слышишь, что сын советует?
– Ты уже никем другим не станешь. – Иван поднял взгляд на отца. – Хотите разругаться? Давайте. Только это уже ни к чему не приведет. – Он встал, забрал бутылку минералки и пошел к себе в комнату. – Да, спасибо что привезли. – Затем, уже из коридора громко сказал в сторону кухни: – Я еще и Вику туда пристрою!
– А что, можно? – Вика выглянула из своей комнаты. Явно подслушивала, раз так живо отреагировала.
– Только через мой труп! – донесся голос отца с кухни.
– Вань, родители довольны твоим выбором, слышала, о чем они шептались вчера, когда тебя принесли, – сказала Вика, захихикав не громко, – только как же так, ты их не спросил! – спародировала она интонацию мамы, уперев руки в пояс. – Вот и возмущаются. – Затем уже громче, добавила: – Ну, правда, и мне можно?
– Можно. Но и через мой труп тоже.
– Ладно, – не стала спорить сестра. – Помоги мне с высшей математикой, пожалуйста. Как снова думать сможешь, – добавила она после паузы.
Обменявшись с Викой улыбками, Иван кивнул и пошел к себе в комнату за компьютер. Институтские знакомые просили помочь его сделать какой-то сайт, надо было потихоньку разбираться.
Постепенно взаимоотношения в семье наладились, началась обычная, повседневная жизнь. Замелькали дни…
Год 2007
Девятое мая для Ивана всегда ассоциировалось с шашлыками где-нибудь на природе. Все изменилось, как только он прошел обучение в школе милиции, и официально стал полноценным милиционером, которому разрешалось даже носить оружие, но которое не было закреплено за ним за ненадобностью. Теперь праздник с массовыми гуляниями означал для него только одно – усиление. Иван и Дима Кукушкин, а так же еще пятнадцать человек из других отделов информационного центра, стояли на своем участке в оцеплении за ограждением Манежной площади, напротив Кремля.
– Вот скажи мне Дима, – обратился Иван к Кукушкину, – стоим мы тут уже 3 часа, и стоять нам тут до глубокой ночи. Зачем?
– В смысле? – Кукушкин не понял вопроса. – Что бы толпа с Тверской улицы не прошла прямо в Кремль с дружелюбным визитом, это же очевидно.
– Это понятно. Почему мы? Согнали бы с районных отделов представителей патрульно-постовой службы, им это привычней. Это же их работа. А тут кого только нет. Даже гаишники вон стоят.
– А, вон ты о чем. Да все просто, Вань. Гаишники кстати из управления, кабинетные работники, это не с дороги, тех тоже сюда не привлекают. А происходит это потому, что к нам подходят люди, задают вопросы, ты им вежливо отвечаешь. Выглядишь опрятно, форма с иголочки, мы же ее почти не носим. Не грубишь, не хамишь, никуда не посылаешь. А теперь представь на нашем месте обычных среднестатистических сержантов из ППС какого-нибудь спального района Москвы. В засаленном, вытертом обмундировании, после двух годов службы в армии, где им единственную извилину в мозгу-то и выпрямили. Представил?
– Да, картина, прямо скажем, не очень.
– Ну вот, а ты спрашиваешь.
– Дим, то есть получается, специалисты в области информационных технологий выполняют работу ППС лучше?
– Хм. Выходит, что так. Я и не задумывался об этом. – Кукушкин улыбнулся.
– Дима, а тебе не кажется эта ситуация полнейшим бредом?
– Вань, не надо пытаться это понять. Крыша съедит. Это не всегда так. Когда м-м–м… – Кукушкин подбирал нужное слово, – деликатность не нужна, тут ОМОН стоит. С ППС. Например, на день рождения Гитлера. Потому что общественное мнение в целом одобряет мордобитие скинхедов, фашистов-националистов и прочих аналогичных граждан ОМОНом. А как события развивались, сами они кого провоцировали, или бойцы ОМОНа просто размяться захотели, это никого интересовать не будет особо. Из нас же бойцы никакие, нас и не дергают для таких дел.
– Интересная логика. Но нас даже не проинструктировали, что делать, если на нас пойдет толпа. Они же эти заборчики сметут.
– Ага, вместе с нами. Такое уже было в 2002 году. Когда тут транслировали футбол Россия-Япония. Мы тут с Яшей и стояли. Потом с трех метров Бесчастных не попал в пустые ворота. И началось…
Иван вспомнил репортажи по телевизору – погром на Манежной площади, подожженные перевернутые машины…
– И как?
– Нормально. Яша, оказывается, очень быстро бегает, если это ему надо. Я еле за ним успевал. – И заметив удивление на лице Ивана, он продолжил: – Вань, а как ты хотел? Если толпа пошла, ее не остановить тонкой цепочкой культурных ментов. Сколько их там? Тогда было 50 тысяч. Нас в цепи может 300 человек. Поэтому если такое случится – не думай, беги. И постарайся не остаться один. Наш народ милиционеров не любит. На тебе форма, ее и видят в первую очередь. Кого-то обобрали на дороге, кто-то списал в архив заявление, даже не пошевелившись, а кто-то его и вовсе не принял. Ты будешь олицетворять собой именно этого милиционера, у каждого он свой. Не надо слушать приказы старых маразматиков, требующих стоять тут до конца. Они в штабном автобусе сидят, который если что уедет. А мы тут останемся. Лежать героями, блин.
– Каких таких приказов не слушать, товарищи офицеры? – Федоров, старший от группы информационного центра, явно был не рад такой роли. Теперь он ходил вдоль цепи, и срывал зло на всех подряд. Впрочем, своих программистов не трогал. Подошел он тихо и совершенно незаметно. – Где вы тут маразматиков увидели?
Однако Дима вовсе не испытывал какого-то почтения перед начальником программистов:
– Гена, ты туда шел? – он указал пальцем в направлении изначального движения Федорова. – Ну так иди, мы не задерживаем!
– Не многовато ли вы на себя берете, товарищ майор? – прошипел Федоров, начиная играть желваками.
– А вы, товарищ подполковник, напишите рапорт о моем недостойном поведении. Его обязательно рассмотрят, – сказал Кукушкин, делая особый акцент на слове «обязательно». Рассматривать такой рапорт будет начальник центра, а у него Федоров ходил далеко не в любимчиках.
– Да я вас обоих…
Впрочем, что именно собирался он сделать с ними обоими, никто так и не узнал. Пока Кукушкин, слегка наклонив голову, с улыбкой на лице, ждал, чем же закончится эта фраза, из-за ограждения кто-то не громко, но настойчиво и твердо сказал:
– Товарищи офицеры, разрешите прервать вашу интеллигентную беседу.
Все трое