Просто подобрал шайбу, ускорился, вышел с ней из нашей зоны, сместившись к борту. Отыгрался сам с собой через этот борт и тем самым оставил не у дел державшего меня игрока Луча.

Ну а потом просто и без изысков на скорости обошел еще одного игрока и бросил по воротам.

Всё это я проделал не смотря на шайбу, а крутя головой и оценивая ситуацию.

Так что я увидел, что стойка у Воропаева не очень правильная и бросил по центру низом, стараясь попасть в домик.

Вратарь Луча не успел отбить её щитками или клюшкой и вот он гол. 0–6. Гейм, сет, матч.

Хорошая в общем получилась игра для меня. С одной стороны достаточно результативная, а с другой не энергозатратная. Я, устал конечно, но не сказать чтобы слишком уж сильно.

Поэтому, после того как Автобус с командой приехал обратно на базу, я решил сразу же отправиться в тренажёрный зал, поработать немного с железом перед сном.

И наткнулся на закрытую дверь, пришлось несолоно хлебавши возвращаться к себе в комнату.

За завтраком на следующий день мои партнеры по команде объяснили что так поздно вечером тренажёрный зал закрыт всегда. Как и бассейн с катком.

Раз в тренерских планах товарища Асташева не предусмотрены тренировки после двадцати двух ноль ноль, да еще и после игр, пускай что и тренировочных, то и нечего игрокам там делать. Соблюдайте лучше режим.

Ну так значит так. Может оно и к лучшему. Тем более что следующая игра, против Ташкентского «Бинокора» у нас должна была состояться уже вечером.

* * *

Честно сказать я совсем не знаю как там в Узбекской ССР обстоят дела с хоккеем, но подозреваю что очень не очень.

Этот вывод я сделал по тому, что вместо восстановительной тренировки, как в НХЛ или в КХЛ в трех случаях когда предстоят игры Back to Back, Асташев загрузил нас по полной. Так перед матчами против серьезных противников не делают.

Сразу после завтрака мы отправились под открытое небо, где нас ждала небольшая разминка, на мой взгляд слишком короткая и состоявшая не из тех упражнений, которые нужны.

Ну а потом мы стали бегать. Сначала просто так, а потом с утяжелителями.

Я думал что на этом всё, но после обеда нас ждала вторая часть этого «марлезонского балета». Знаменитые советские баллоны, тех кто придумал эту пытку надо найти и удавить, на самом деле.

Меня, как юниора эта участь тоже не минула, так что я изрядно устал.

Ничем иным кроме как желанием Асташева посмотреть на команду когда игроки под нагрузкой, я объяснить его действия не мог.

Во всяком случае только это имело, на мой взгляд, хоть какую-то логику.

В итоге ему это полностью удалось. На матч с ташкентцами я вышел уставшим, меня вчерашняя игра так не вымотала как сегодняшняя тренировка.

А тут еще и Асташев перед игрой сообщил что хочет попробовать меня на позиции центра первого звена и в составе первой спецбригады большинства и ситуативно в одной из бригад меньшинства. Очень и очень много игрового времени для шестнадцатилетнего игрока.

* * *

— Сан Саныч, — спросил у Асташева доктор команды Герман Андреев, когда тренер шёл из подтрибунного помещения на площадку — ты же так загонишь парня. Может не надо так много времени ему давать?

— Ты думаешь, что ему нельзя столько играть по медицинским показателям?

— Да нет, он здоровый как бык. Не зная, что ему всего шестнадцать, я бы дал ему лет двадцать, а то и больше.

— Ну вот ты и ответил на свой вопрос. Если он здоровый как бык, то пусть и пашет во всю. Мало ли какая ситуация может произойти во время игры в высшей лиге. Сейчас самое время всё смоделировать.

На самом деле Асташев решил немного проучить безусловно талантливого, но слишком уж наглого новичка. Ему не понравилось то, что тот решил после игры потренироваться самостоятельно, как будто ему мало было нагрузок.

Ну раз так, я тебе устрою сегодня нагрузки. Глядишь и не будешь больше глупых вопросов задавать, — подумал Асташев, глядя как Семенов выходит на стартовое вбрасывание.

Глава 5

Да уж, уровень узбекского хоккея оказался, как говорится, ниже плинтуса. Не хотел бы я числиться в клубе, подобном этому «Бинокору».

Несмотря на то что играли мы под нагрузками, соперник оказался слишком слабым. 3:0 к первому перерыву, и 8:0 в итоге. Не интересно даже как-то.

Зато мне удалось вдоволь наиграться, больше двадцати минут на льду и 1+4 в итоговом протоколе, очень и очень приличные цифры для юниора.

Собственно после этой игры я, да и никто в команде тоже, уже не сомневался в моих перспективах на следующий сезон.

После игры, сразу после того как мы прибыли на базу, Асташев вызвал меня к себе в кабинет и поздравил с этим. Правда в очень странной манере.

— Можешь позвонить родителям, ты остаешься в команде. Поздравляю. Вот только что с тобой делать, Семенов, я не знаю.

— Извините, Александр Александрович, это вы о чем? Я не очень понимаю.

— У тебя настоящий талант, Саша, что верно, то верно. И уже сейчас ты, по какой-то непонятной мне причине, играешь лучше чем любой другой мой игрок. Но вот то, как ты общаешся с самыми опытными и авторитетными игроками в команде — просто недопустимо, — вот же блин, он что, сейчас высказывает мне за то, как я пикировался с Кутергиным и Каменским на представлении команде? —

— Больше не повторится, Александр Александрович, — решил коротко ответить я.

— Я на это надеюсь, Семенов. Но что сделано, то уже сделано. Я хотел тебя поставить сразу в первое звено центром, но пока что этого делать не буду.

— Разрешите вопрос, Александр Александрович, — осторожно спросил я.

— Конечно.

— Вот вы сказали что не поставите меня первым центром. А вообще, с кем я буду играть в тройке? Я так понимаю, что сегодня вы специально тасовали звенья и смотрели на то, кто в каких сочетаниях лучше всего играет. Так?

— Верно, — ответил Асташев, — план был такой, именно просмотреть максимальное количество сочетаний. А с кем ты будешь играть в тройке, я пока не знаю. Но ничего, до старта сезона у нас еще много времени, мы успеем определиться с сочетаниями. Всё, иди.

* * *

Когда Семенов вышел из кабинета, Асташев засобирался домой. Следующая