подскочил и с кулаками бросился на здоровяка. Он с ухмылкой принял мои удары. Ненависть затмила разум. Я ощутил каждый сантиметр тела ростка, его сердцевину внутри себя и перехватил контроль над его телом. С жаждой крови вытащил из себя корни и воткнул в здоровяка. Тот охнул и попытался меня оторвать. Я напротив обхватил его за шею и прильнул, что было сил. Автоматически вошел в состояние невесомости. Цельная сущность огромных размеров нависла надо мной. Я посмотрел в звериные глаза, там даже не зрачок человека, а что-то несуразное. Подлетел к лицу великана. Он попытался меня поймать рукой, но не смог, я быстрее. С ходу воткнул руки по краям глаза и в этот момент великан меня схватил и сильно дернул. У меня хватило сил не разжать руки и вырванный глаз остался у меня в руках. Сознание великана перестало быль цельным. Движения стали замедляться. Я толкнул глаз от великана и подлетел к тому, что еще на месте. Моих сил не хватило его вырвать, но великан вновь пришел на помочь. Желая от меня избавиться, он сдавил, я захрипел, но выдержал. В этом мире или состоянии я уже что-то да значу, тогда он опять дернул и я отлетел со вторым глазом. С особой радостью я толкнул подальше и второй глаз, заметил, что первый глаз благополучно улетает в заданном направлении. Вряд ли теперь великан сможет их найти.

   Сильный удар оторвал меня от здоровяка и я очнулся на земле.

   Новый палач с удивлением посмотрел на меня. Я медленно пришел в себя. Зрение прояснилось и я разобрался не только палача, но и окружившую толпу. Здоровяк безвольной тушей сидит на земле.

– Что ты сделал? (англ) – со злостью спросил новый палач.

– Убил, (англ) – с улыбкой ответил я.

– Разбуди его (англ), – потребовал новый палач и для наглядности закатал рукава.

– Давай, подходи, будешь следующим, (англ), – без страха ответил я и засмеялся.

   Меня охватила легкость и безразличие. В эту секунду я точно знал, что делать. Как разорвать сознание человека, сделать его мешком с костями.

   Новый палач не испугался, подхватил меня за руку. Я направил в него корни, росчерк каменного топора больно обрубил все корни. Меня очень быстро подвесили на столбах. Я заметил глаза Раджу над частоколом и не заметил больше в них ненависти. Хотелось сказать прости друг, но не успел. Каменный топор перерубил мое тело, нижняя часть упала, кровь хлынула, сознание помутнело и через секунду я очутился в кубе.

   Когда вышел из куба, то оказался недалеко от своего нового дома. Меня быстро заметили и народ со всем сторон побежал. С ходу меня атаковать не стали. Странно, но безумие меня не желало отпускать, мне без разницы сколько раз меня убьют. Я приметил не столь накачанного среди жителей и сам прыгнул на него. Еще в прыжке вытащил корни и пришил себя к нему. Он заорал. Я быстро впал в состояние невесомости. У этого тело немногим больше моего. Человеческого тело в пространстве увидело меня и по взгляду я понял, что оно боится. Я быстро подлетел и сразу атаковал. Он пытался защититься руками, но я уже наученный горьким опытом, сначала вырвал глаза, затем оторвал голову и раскидал как можно дальше.

   Сильная боль выдернула меня из невесомости, я успел увидеть половину своего тела рядом с также разрубленным жителем поселка.

   Куб встретил гнетущей тишиной. Я побыстрее выбрался из него, правда ушло на преодоление уже 5 часов 3 минуты.

   Очнулся среди деревни. Местные меня окружили, но встали далеко, все выставили оружие. Я подождал пока соберутся все. Они о чем-то шептались, но я не разобрал. Неожиданно приняли какое-то решение и все разом умолкли.

– Уходи, (англ) – сказал новый палач. – Мы тебя отпускаем.

– Нет, (англ) – быстро ответил я. – Мне без разницы, я вас всех уничтожу.

   Толпа недовольно загудела.

– Ты не сможешь (англ), – уверенно заявил палач.

– Проверим, (англ), – пообещал я и зловеще улыбнулся.

   По пробежавшей тени по лицу палача я понял, что он поверил.

– Чего ты хочешь? (англ) – вдруг спросил он.

   Я подумал.

– Я забираю всех пленников, (англ) – произнес я. – Вашего оставляю вам. Можете за ним ухаживать.

   Народ недовольно зашумел, но очень быстро смолк. Из толпы один приблизился к палачу и что-то шепнул ему на ухо.

– Хорошо, мы согласны (англ), – сказал он.

   Я улыбнулся. Безумие придавало сил и уверенность. И они это видят.

   Меня на расстоянии проводили до загона, я вошел и показал на открытую дверь. Ни один пленник не пошевелился. Тогда пришлось каждого поднять и при прикосновении я ощущал, что каждый мечтает о смерти.

– Фигушки вам, – пообещал я по-русски. – Еще поживете.

   Каждого силком поднял и пинками выпроводил из загона. Лишь Раджу пошел самостоятельно. Пленники на выходе столпились, прижались друг к дружке.

– Ведите (англ), – потребовал я.

   И толпа расступилась, а один пошел впереди показывая кратчайшую дорогу к выходу. Мы медленно миновали поселок. Пленные с безразличием смотрели на происходящее. Почти час ушел на подъем по дороге наверх. Охранники вверху далеко отступили.

   Мы отошли на десяток метров, я обернулся. Достал меч и пригрозил всей толпе.

– Если хоть кто-нибудь пойдет за нами. Я вернусь (англ), – сказал я и направил на них меч длиннее моего тела в два с половиной раза.

   Мне даже показалось, что они забыли об угрозе, глядя на меч.

– Повторить? (англ) – грозно крикнул я.

– Нет, мы поняли (англ), – прилетел ответ от нового палача. – Никто из нас не пойдет за вами.

   Я убрал меч и медленно погнал людей в лес.

   Возле первого дерева я подошел к Раджу и хотел было спросить, но вспомнил, что он ничего не поймет.

   На всяких пожарный я наказал ему как смог, чтобы они продолжали идти. А сам подождал три дня, чтобы проверить нет ли хвоста. Никто из поселка не пришел. Раджу и остальные должны были уже достаточно далеко отойти. Я заснул на пару часов и направился в другую сторону. Друзьями с пленниками мне уже никогда не стать.

Глава 3

   Все же есть прелесть в хвойном лесу. На земле никакой травы, только острые иголки, от которых меня защищает росток. И при том так далеко видно, что становится спокойно, ведь неожиданный монстр не выпрыгнет из засады. Напоенный смолой воздух стал казаться лечебным. Постепенно стал улетучиваться страх от постоянного опасения, что в любую минуту за мной придут и разорвут на части. Как же хорошо порой быть одному, подальше