лица Джека ясно дало ей понять, что маленький ребенок никак не укладывается в его планы. Он мог стать нежелательной обузой, нарушить весь стиль его жизни. Возможно, то, что у него появились сомнения, даже делало ему честь. Так или иначе, но это было очень кстати, сурово напомнила себе Натали. В противном случае он посчитал бы ее своей законной добычей.

Джек одним глотком допил кофе и легко поднялся на ноги.

— Начну, пожалуй, с чердака.

— Я покажу вам дорогу.

Она бы предпочла, чтобы Джек вообще покинул дом, но уже одно то, что его не будет поблизости, было большим облегчением. В одиночестве она сможет восстановить душевное равновесие и справиться с нервным ознобом.

— Думаю, я сам найду, — ответил он с мрачной ухмылкой. — Все время вверх по лестнице, правильно?

— Правильно, — подтвердила она, улыбнувшись столь же невесело. — Постарайтесь не разбудить Монику.

— Я буду тише мыши.

Оставшись одна на кухне, Натали просидела несколько минут, бездумно глядя на чашку с узором из бабочек, только что оставленную Джеком. Она была из числа ее любимых, и Натали все пыталась вспомнить, где купила ее.

А правда, почему я вышла замуж за Антуана? — задумчиво спросила она себя. Потому что было очень одиноко, потому что казалось, он сможет обеспечить безопасность и покой, которых ей так не хватало с тех пор как погиб Симон.

Не давал ли ей случай с Антуаном повод избавиться от того, что она начинала считать ошибкой? Или это слишком простой выход? Натали свято верила в нерушимость брачных клятв, где бы они ни произносились — в бюро регистрации или в церкви. Отказаться от них при первом же намеке на неприятности или в надежде на то, что травка по ту сторону забора окажется зеленее, казалось ей неприемлемым.

И уж тем более это относилось к травке Джека Вендела. Возможно, перебравшись через вышеозначенный забор, она оказалась бы по шею в жгучей крапиве! Если он намерен попусту тратить время, обыскивая ее дом, — это его дело. У нее и своих забот предостаточно.

Но не так-то просто было сосредоточиться на шитье. Натали то и дело откладывала работу, прислушиваясь к легким звукам, доносившимся сверху: открывались и закрывались дверцы шкафов, скрипели половицы под его шагами. Она услышала, как Джек вошел в ее спальню, обогнул большую двуспальную кровать, и вдруг вспомнила, что оставила на тумбочке книгу, которую сейчас читала. «Мадам Бовари». Очень актуально! Порочная героиня Флобера, впавшая в супружескую неверность и в конце концов покончившая с собой, может быть, и жила в давно минувшие времена, но служила ярким напоминанием об опасностях, которые подстерегают тех, кто позволяет себе руководствоваться чувствами.

Она услышала, как Джек спустился по лестнице и прошел в гостиную. Там, по крайней мере, прибрано, подумала Натали. Не то что в столовой. Они нечасто пользовались ею, так как обычно ели на кухне, и постепенно комната превратилась в склад игрушек Моники, гараж для ее прогулочной коляски. Довершали картину веревки, на которых сушилось белье. Ну и что?

У Джека, наверное, множество комнат, домоправительница и пара служанок, а этот дом живет суровой трудовой жизнью!

Натали выдернула наметку из шва, который только что прострочила, и положила почти готовое маленькое платьице на стол. Оставалось только вручную обметать петли. Она закончит вечером, когда будет смотреть телевизор. Собрав швейные принадлежности, она закрыла машинку и понесла ее в столовую, где та хранилась наряду со всем прочим, что должно всегда быть под рукой, но для чего не находится места.

Джек вошел следом и криво улыбнулся, озираясь вокруг.

— Ваша комната для игр и развлечений?

— Мы редко устраиваем званые обеды, — ответила Натали с наигранной веселостью. — Здесь вы вряд ли найдете что-нибудь из вещей Антуана.

Он пожал плечами.

— Надо закончить работу, коли уж я ее начал. В общем-то, я особенно ни на что и не надеялся. Просто не хотелось бы оставлять ни одного камня не перевернутым.

Поставив машинку, Натали прислонилась к углу старинного орехового буфета, подаренного престарелой теткой, которая сопроводила дар строжайшим наказом как следует ухаживать за ним. Джек продолжил свои изыскания, снимая одну за другой книги с полок, расположенных по обе стороны от камина. Быстро пролистывая их, он поднимал клубы пыли.

— Смелее, смелее, — бесстрастно заметила она. — Вы делаете весьма полезную работу. Я давно не протирала эти полки.

— Заметно, — ответил Джек, весело взглянув на нее.

Он взял в руки альбом с фотографиями и резким движением открыл его. Лежавший между страницами снимок выскользнул на пол. Джек поднял его и принялся с интересом разглядывать.

— Ваш первый муж? — поинтересовался он.

Она кивнула и подошла ближе, чтобы забрать фотографию. Снимок был сделан за несколько дней до гибели Симона. Камера запечатлела его сидящим на большом мотоцикле с крошечной Моникой, удобно пристроенной на колене.

— Не очень-то в нем много сходства с Антуаном, — заметил Джек.

— Да, не много…

Ростом более шести футов, крепко сбитый, со щетинистой рыжей бородой и длинной взъерошенной гривой Симон выглядел именно так, как большинство людей представляют себе разнузданных хиппи. Но он был всего лишь ласковым гигантом. Это было видно хотя бы по тому, как нежно огромные руки прижимали к себе дочку. Как же несправедливо, что Моника никогда не узнает, каким чудесным человеком был ее папа.

— Наверное, после его смерти вам пришлось нелегко, — мягко сказал Джек.

— Да.

Постепенно она начинала понимать, что не в силах противостоять взгляду этих карих гипнотизирующих глаз, что все глубже погружается в их глубину. Значит, именно так он расправляется со своими жертвами, как-то отстранение подумала Натали. Зачаровывает их, лишает воли к сопротивлению…

Джек протянул руку и, захватив длинную прядь волос, принялся наматывать ее на палец, медленно и неумолимо притягивая Натали к себе, пока они не оказались почти вплотную друг к другу, — как в тот вечер, когда танцевали вдвоем… Но сейчас они были одни. Его близость действовала на нее словно наркотик, пробуждая идущий из глубины ее естества инстинктивный ответ, не подвластный велениям разума.

Натали лишь прерывисто вздохнула, безвольно приоткрыв губы, когда он склонил к ней голову. Как могла она противостоять неодолимому влечению? С тех пор как Натали впервые увидела Джека, она не раз пыталась представить себе, каково это — целоваться с ним. Порой, лежа без сна рядом со спящим Антуаном, она предавалась безудержным фантазиям, считая их совершенно неисполнимыми. И вот он здесь…

Она дрожала как в лихорадке, голова кружилась. Натали положила руки на широкую грудь Джека, чтобы сохранить равновесие, и тут же ощутила упругость