в карман». Я воспротивился. Но Князев полоснул меня лезвием по локтю. Пришлось повиноваться. «Ишь какой паинька, — пригрозил он. — Думаешь, не знаю, у кого ты стырил перстень?» Когда я положил Сергею в карман куртки бумажку, Князев нагнулся над люком и бросил мне кусок телефонной проволоки. «Привяжи его к лестнице. Да покрепче. Чтобы не развязался», — сказал он. Сделав это, я вылез наружу. «Вот теперь мы оба соучастники убийства», — сказал Князев, пряча допитую бутылку в сумку. Домой мы вернулись поздно, намокнув под дождем. И у меня к ночи поднялась температура».

Сразу после похорон, после этого нашумевшего в городе случая, Натан Владимирович еще до тренировки вызвал в свой «кабинет» Князева и Заурова, щелкнул замком и грозно спросил:

— Кто из вас, бляденыши, сделал это мокрое дело?

— Не я, — забился сразу в угол Дамир.

— Мы, — тихо проскрежетал зубами Князев.

— Чего вам не хватало, мрази?

— Случайно как-то получилось. Затмение нашло, — пролепетал Роман и получил звонкую затрещину по уху.

— Убить вас мало, — Натан Владимирович налил в стакан воды, залпом осушил.

— Садитесь поближе, сукины твари, — сказал он, — и слушайте меня внимательно. С сегодняшнего дня уходите на «дно». Нигде не высовывайтесь и не выставляйтесь. Учтите, на первый раз я попробую вас спасти. Но также и учтите: за это вы еще до-ол-го будете со мной расплачиваться. А теперь — брысь!

Князев и Зауров метнулись к запертой двери.

— Назад, — скомандовал «тренер». — Почему вы мне сразу не сказали о перстне. О том, что толкнули его истопнику?

— Забыли... — пролепетал Князев за себя и за Дамира и получил еще одну затрещину.

— Вот, а теперь мне из-за этого придется самому ехать к Сеньке Хромому. Сдаст старый дурак в комиссионку перстень — подзалетите как пить дать...

Натан Владимирович властным шагом подошел к двери, открыл ее.

— И чтобы духу вашего в этой комнате не было... пока не позову.

Из протокола допроса Натана Владимировича Спивака.

Следователь. Когда вы впервые привлекли Князева и Заурова в свою преступную шайку?

Спивак. Я не привлекал.

Следователь. Я располагаю письменными доказательствами.

Спивак. Их никто не склонял. Они сами.

Следователь. Ну, хорошо. Какие мотивы побудили вас к убийству Василия Ивановича, истопника?

Спивак. Какого Василия Ивановича? Чапаева? Так он давно убит... Хотя недавно в печати промелькнуло, что будто бы жив. Приходил в ЦК за пенсией.

Следователь. Не валяйте дурака. Вы прекрасно знаете, что я спрашиваю про Сеньку Хромого.

Спивак. А, Сеньку Хромого. Все равно не знаю. Я его не убивал...

Следователь. Напрасно упираетесь, Яник.

Спивак. Чистосердечное признание смягчает...

Следователь. Вот-вот, правильно.

Спивак. Все равно не убивал.

Следователь. Наши эксперты установили, что выстрел был произведен из пистолета Макарова. И пуля, вытащенная из тела убитого, идентична... Продолжать?..

Спивак. Не надо. Давно надо было этому старому козлу чичи протаранить. Туда ему и дорога.

Следователь. Ясно. Значит, вину свою подтверждаете?

Спивак. Подтверждаю.

Следователь. Что вас подвигло совершить наезд на гражданку Светлану Комаренко?

Спивак. Это личные мотивы, не ваше дело.

Следователь. Яник, вы хорошо понимаете, что речь идет о преступлении. Отвечайте по существу.

Спивак. Честно?

Следователь. Разумеется.

Спивак. Из ревности.

Следователь. А какой повод?

Спивак. Несколько месяцев добивался ее благосклонности, а она — ноль внимания. И вдруг встречаю с ментом, с лейтенантиком. Какой-то хмырь. Неужели достойнее меня? Ну, и обида, конечно, взыграла. Подкараулил ее. А был бы вместе с ней лейтенант, то и его бы...

Следователь. Спасибо. На сегодня допрос окончен.

Суд состоялся в старом здании облсовета. Народу — ни пройти, ни пролезть. Так взволновало людей это страшное убийство и то, что совершили его подростки — одноклассники, по существу друзья Сережи Игнатенко. Собралась почти вся школа, родственники, родители.

Суд приговорил Спивака-Яника по совокупности преступлений к высшей мере. Князеву суд определил меру наказания десять лет лишения свободы с отбыванием наказания в колонии усиленного режима, Заурову — три года в исправительно-трудовой колонии общего режима.

Зал стоя аплодировал решению суда.

Мать Князева, бледная, еще молодая женщина после вынесения приговора схватила мужа за локоть и взволнованно прошептала:

— Это жестоко. Наш бедный Ромочка совсем пропадет среди уголовников...

— И чего ему не хватало? — горько вздохнул директор консервного завода. — Дом — полная чаша. Хлеб всегда с маслом, икра. Ни в чем не было отказа, — и вдруг безнадежно махнул рукой: — А впрочем, туда ему и дорога! От добра добра не ищут...

Владимир Тимофеев вышел из душного помещения суда под руку со Светланой — она уже неделю как выписалась из больницы. Они направились в сторону парка, где белела палатка с мороженым. Владимир собирался серьезно со Светой поговорить: в конце-то концов пора уже было окончательно определить их отношения.

Где-то за городом громыхала гроза. И ее очищающее дыхание ощущалось даже здесь, на таком далеком расстоянии.

1991 г.