Шрифт:
Закладка:
— Вы добры, граф, и полны честных намерений. Бог, несомненно, просветит вас об истинном благе России. — Голос великой княгини шел откуда-то издалека. — Зная вашу любовь к нумизматике, позвольте преподнести вам памятный презент... — Она протянула коробочку, открыв которую, он изумился: на бархатной подушечке лежал рубль Константина.
— Я польщен вашим благодеянием... Позвольте удалиться.
— Прощайте, граф... — Она протянула руку, он припал к ней губами. — Я вас люблю и буду помнить, хотя вы этого и не заслуживаете.
Глава вторая
Любовь к внуку вобрала в себя и любовь к погибшему в автомобильной катастрофе сыну (вместе с ним погибла и мать Андрея), и любовь к умершей пятнадцать лет назад жене. Зарецкий испытывал к внуку не просто сильную любовь. Ведь и у безмерной любви нет единицы измерения. Разве можно горячую любовь измерить в градусах? Абсурд! Когда говорят, что сына любят иначе, чем жену, а женщину не так, как мать, то это вовсе не мера любви, не разные ее уровни, а разные оттенки. Сама любовь безмерна. Значит ли это, что во имя любви можно совершить дурной поступок? Нет, разумеется. Подлинная любовь не может толкнуть на безнравственный поступок. Так всегда думал Александр Васильевич. Но сейчас его теория терпела крах: он поймал себя на мысли, что ради Андрея готов на все. Его Андрей на скамье подсудимых: такое представить себе он был не в силах.
Внезапно пришедшая мысль выбросила Александра Васильевича из кресла, как из катапульты. Теперь он знал, что делать. Зарецкий быстро вошел в комнату внука, взял с письменного стола магнитофон, подсоединил его к телефонному аппарату, посмотрел на часы: «Наверное уже дома», — решил он, включил кнопку записи и набрал номер.
— Алло, — раздался в трубке голос Олега.
— Здравствуй, Олег, это Александр Васильевич.
— Здравствуйте... — По всему чувствовалось, что Олег никак не ожидал этого звонка и растерялся.
— Скажи мне, Олег, разве вы не друзья с Андреем?
— Были друзья, — помолчав, ответил Олег.
— Ты хочешь сказать, были до этого прискорбного случая, когда у вас с Андреем произошла драка? — решил уточнить Александр Васильевич.
— При чем здесь драка... — раздраженно произнес Олег. Он не закончил свою мысль и замолчал.
— Кстати, о драке. У тебя разряд по боксу?
— Первый.
— Как же так получилось, что хилый и слабый Андрей смог одолеть тебя?
— Меня одолеть? — возмутился Олег. — Да что вы, Александр Васильевич! Я же его одним ударом...
— Так почему же ты утверждаешь, что Андрей избил тебя?
— Понимаете, — произнес Олег и на этот раз надолго замолчал.
Поняв, что Олег больше ничего не скажет, Александр Васильевич попрощался с ним, предварительно спросив служебный телефон матери.
Александр Васильевич несколько раз прослушал сделанную запись телефонного разговора.
— Вот вам и доказательство, уважаемый товарищ следователь, — галантно поклонившись, обратился он к воображаемому Туйчиеву. — Надеюсь, теперь вы убеждены, что Андрея оговорили, я в этом никогда не сомневался. А теперь перейдем к следующему этапу. — Он набрал номер телефона аптеки, где работала мать Олега, и попросил пригласить ее.
— Добрый день, Анна Федоровна, Зарецкий беспокоит.
— Здравствуйте, Александр Васильевич, — натянуто поздоровалась Охотникова.
— Анна Федоровна, чтобы быть предельно кратким, прошу внимательно прослушать мой разговор с Олегом. Думаю, вам все тотчас же станет ясно. — Он включил магнитофон, а когда воспроизведение записи закончилось, спросил:
— Может, повторить? Возможно, вы не все уловили...
— Не надо. Не понимаю только, чего вы добиваетесь?
— Ах, вы не понимаете! Что же, постараюсь объяснить. Ваш сын по неизвестным пока для меня причинам оговорил Андрея в совершении преступления. Так вот, если в течение суток вы не убедите его пойти к следователю и сказать всю правду, я представлю следствию эту запись, и Олег будет привлечен к ответственности за оговор и лжесвидетельство. Выбирайте, какой вариант вам больше подходит. Поверьте, я не желаю Олегу зла и по-прежнему питаю к нему добрые чувства, как к другу Андрея.
Не дожидаясь ответа, Александр Васильевич положил трубку и устало опустился в кресло.
Хамидов ошибался, считая порученное Арслану дело об избиении Охотникова мелочевкой. Ознакомившись с делом, допросив потерпевшего и подозреваемого, а главное — увидев их воочию, Туйчиев понял, что виновность Андрея Зарецкого в нанесении побоев Олегу Охотникову только кажется очевидной.
— Придется тебе, Коля, подключиться к этому делу. Нужна твоя помощь, — попросил Арслан Соснина.
— Ага! — радостно воскликнул Соснин. — Значит, признаешь, что без нашего брата, уголовного розыска, вы — так себе. А то — кто расследовал дело? Следователь. Молодец следователь. И все лавры ему.
— Положим, лавры и следователю нечасто достаются. Во всяком случае, делим их пополам. За дело Трегубова-то позавчера с тобой по транзистору на равных получили.
— Э-э, — махнул рукой Николай, — я это не считаю за лавры.
— Почему? — удивился Туйчиев.
— Возьмешь в руки мой транзистор — и что тебе станет ясно? Как он у меня оказался? Премирован или сам купил?
— Что верно, то верно, — понял Арслан и улыбнулся. — Придется у гравера за свой счет надпись сделать: «Инспектору Соснину за добросовестную службу».
— Шутки шутками, а согласись: обидно. Конечно, это мелочь, но разве не из них складывается вся наша жизнь? — грустно сказал Соснин.
— Ладно, Коля, жаль, что за это дело, — Арслан похлопал лежавшую на столе тонкую папку, — премии нам не светят, а то...
— Чего уж там, — перебил его Соснин, — давай вводи в курс.
— Изволь. Четверо молодых людей — двое юношей и две девушки решили сходить в ресторан. Просто так. Или, вернее, по случаю получения стипендии. Олег и Андрей — так зовут ребят — дружат с первого класса. Нина Плотникова, работница книжного магазина, учится, как и Андрей, в университете, только он на дневном, а она на вечернем отделении исторического факультета. Тамара Суровцева учится вместе с Олегом в политехническом. Итак, пришли они в ресторан, сели за столик, сделали заказ. Выпили, закусили, потанцевали. Было хорошо, весело. Примерно в начале десятого Олег предложил Андрею выйти, и
