— Уилла?

Покачав головой, я оттолкнулась от столешницы.

— Кажется, теперь я его слышу. Передай папочке, что он на прицеле, пока не выучит урок.

— Скажу, — ответила она, и я положила трубку сразу, как открылась дверь.

Заходя, Сет выглядел совершенно разбитым. Его лицо было напряжено, а зрачки, в которых плескался ужас, казались почти черными на фоне посеревшего лица. Он сразу поехал ко мне и хорошо, что мама позвонила первой. Просто посмотрев на него, я бы решила, что кто-то умер.

Сет обнял меня, зарываясь в мои волосы.

— Милая, прости.

Медленно я обняла его.

— Мама сказала, что он в порядке. Я слышала его жалобы, поэтому знаю, правда.

— Прости, — повторил он, — крюк застрял в подъемнике…

— Все в порядке.

Я начала разминать его спину, потирая затекшие от работы и волнения мышцы. Сначала казалось обычной работой. Будто на автомате, — то, что сейчас ему нужно. Массаж удерживал меня от излишних размышлений. Я ведь предупреждала о тягаче.

Сет медленно расслаблялся, пока мы не покачнулись. Мы стали подобно маятнику, который медленно раскачивался, и слушая его пронзительное дыхание, я немного успокоилась и остыла от гнева. Когда он поцеловал меня в лоб, мое сердце забилось, и я прильнула к нему. Если бы он не пришел, в доме повисла бы такая тишина, что я могла бы слышать свои мысли.

— Хочешь, чтобы я остался? — спросил он.

— Да, ты можешь помочь мне с ужином.

Он так и сделал. Сет помнил, где все лежит, а также то, что, если добавить немного корицы к блинной смеси, это сделает ее особенной. А я знала, что сироп может взорваться в микроволновке. Мы были сплоченной и уверенной командой. Мы отражались в ночном свете окна, и на мгновение я посмотрела в него. Точно подходим друг другу. Так было всегда и каждый это видел. Как луна меняет форму, а солнце восходит — нам двоим суждено быть вместе. В третьем классе Бейли и Эмбер гонялись за мной по детской площадке, бросая одуванчики и распевая песню:

Сет Ар-чам-бальт целует Уиллу Диксон на кухне ее мамы!

Тили-тили-тесто,

Жених и невеста, жених и невеста, фу!

Они напевали дразнилку до тех пор, пока я не начинала плакать, а миссис Грэхэм не наказывала их.

Не знаю почему меня это расстраивало.

Грей

Сюзанна не первая, кого я полюбил. Даже ни третья и ни шестая. Я был совершенно неразборчив в своих привязанностях. Хорошенькие девушки являлись единственной отрадой моих путешествий с отцом из Массачусетса в Мэн, из Бостона в Новую Шотландию.

Многое было мучением, но красотки на берегу скрашивали это. Девушки с экзотическим акцентом. С карими, голубыми и зелеными глазами. С зонтиками и платьями, в которых выглядели словно греческие богини. Они отвлекали меня от тягот купеческой жизни. Взамен я делал подарки.

В основном привозил чай из Бостона. Хороший подарок — дорогой и нескоропортящийся. Я брал всегда с собой пряные листья, куда бы ни шел.

В первое время я думал, возможно, этот маяк мое наказание. Что мне следует научиться быть бескорыстным. Стать мужчиной, кем-то достойным уважения. Красота поймала меня в ловушку, и я превратился в зверя. Логично, что красота меня освободит.

Как же блестяще я обманул самого себя! Но в свою защиту, разве не такой вывод внушили нам господа Гримм и месье Перро? Христиан Андерсон не был моим любимцем, казалось, что он гораздо больше занят вечными страданиями.

Я возносил прекрасные молитвы. Затем захотел читать их по четкам и выучил их. Потом бусы мала7 и колокольчики. Хотел иметь поющую чашу8 и старался научиться медитировать. Но кроме моря у меня ничего не было. Его шепот постоянно звучал в моей голове. Я был самым замкнутым из монахов, но не получал блаженства.

Мое падение. Желание ощутить удовольствие. Погоня за ним. Я десять лет игнорировал свое истинное призвание. Сдерживал туман, считая это моим испытанием. Думал, что, если справлюсь, буду вознагражден. Придет другая девушка, и я освобожусь. Я сделал выводы и перестал ненавидеть океан.

Ложь. Иногда так и повторяю. Часы проходят, так же, как и в прошлом и в настоящем. Но моя награда и освобождение уже близки. Свобода, и хотя в те первые дни я поклялся, что буду лучше, что никогда не поцелую никого так, как это сделала Сюзанна, — понял, что был неправ. Потому что там, на берегу, она думает обо мне. Если только она придет, я без колебаний поменяюсь с ней местами. Она увидит все манящие преимущества, и меня не волнует, обнаружит ли недостатки. К тому времени будет слишком поздно. А потом… Эти знания понадобятся ей для первых десяти лет. После она справится сама.

Глава 5

Уилла

На следующий день Сет ждал меня у главного входа.

Свет просачивался сквозь витражное окно на верхней площадке. Голубые, зеленые и золотые оттенки колебались подобно воде. Свет играл в волосах Сета и отражался на его коже. Сет худой и грубовато сложенный, поэтому его нельзя назвать красивым, но причина, по которой девушки высовывались из окон машин, чтобы взглянуть на него, когда мы ехали в Бангор — его улыбка, когда он видел меня. Бросив потрепанную книжку в сумку, он обнял меня за талию и поцеловал. Затем отстранился, и коснувшись грубоватыми губами моего виска, спросил:

— Как отец?

— Чувствует себя полным идиотом, — ответила я. — Заявил, что хочет выйти в море сразу, как сможет.

Не сомневаясь, он кивнул.

— Я могу пропустить уроки, не проблема.

Он был так чертовски серьезен. Он думал, что помогает мне. Словно это я избегала лодку.

— Я не хочу, чтобы он выходил в море. Как он вообще пострадал в прошлый раз? Он был невнимателен, а это опасно.

— Знаю, Уилла, но он не сможет оставаться на берегу вечно, — произнес Сет.

— Тоже верно.

Целуя меня снова в висок, он сказал:

— Я могу попросить Ника помочь мне с приманками, чтобы отец не подходил к ним.

Ник — лучший друг Сета, неуклюжий, лохматый парень, который практически жил в доме Сета. Мне, как и всем, нравился Ник. Но его семья была из Индианы, и он не может отличить приманку от улья.

Так что мой голос стал более неприятным, чем я хотела, когда спросила:

— О, да? У Ника есть лицензия?

— Просто на один день.

— Морской патруль, конечно же, будет уточнять.

Он немного напрягся, его рука на моем плече стала холодной и тяжелой. Вынырнув из-под нее,