— Тебя моя бабушка приглашала утром позавтракать. Ещё просила передать, что если хочешь — можешь пока у нас пожить. Ну, если страшно тут одной.

Девушка бросила на него раздражённый взгляд:

— Мне не страшно, а ты не ответил. Что ты думаешь про мою бабушку и все эти разговоры о том, что она ведьма? Ты в принципе веришь в подобную чушь? — Она кивнула на кожаную тетрадь.

— Ну то, что у твоей бабушки запас нестандартных знаний — это факт. Что до всего остального… Понимаешь, иногда случаются такие вещи, что поневоле поверишь в то, во что, казалось бы, глупо верить.

Мирославе показалось, что в его голосе проскользнули печальные нотки и насторожилась:

— Ты о чём?

— Да обо всём! — Чуть более резко и с раздражением ответил вдруг Сашка, явно не желавший продолжать разговор. Но затем тон его смягчился, и он спросил: — Так что, пойдёшь к нам ночевать, пока Глафира Петровна в больнице?

— Не пойду! — Бросила Мирослава таким же резким тоном, каким он ответил ей секунду назад.

Саша развернулся, чтобы уйти и Мирослава, которая не любила ругаться и тем более не хотела этого делать с новым другом, сказала:

— Утром приду на чай, расскажу твоей бабушке подробно про больницу, она спрашивала.

— Хорошо. — Кивнул Саша и замер на пороге: — Дверь на ночь запри и звони если что.

— «Если что» — это что? — Не поняла Мирослава.

— Мало ли, всякое бывает и разные люди тут живут. Слухи здесь за минуту разлетаются, и наверняка уже многие узнали о том, что ты одна дома осталась.

— И что? Полезут грабить?

Саша пожал плечами:

— Кто знает, тут всего можно ожидать.

— Ни разу не слышала ничего криминального про Кикеевку.

— Ты не местная. — Он тут же заметил её то ли обиженный, то ли возмущённый взгляд и поспешил добавить: — Нет, правда. Ты ведь тут бываешь только летом, а я живу тут постоянно…теперь. Знаю, о чём говорю. Так что — звони, если понадобится.

— На мобильный? — Почему-то вдруг спросила Мирослава и тут же смутилась, подумав о том, что это выглядело, как попытка узнать его личный номер телефона. Но Саша, слегка улыбнувшись, ответил:

— На домашний. У меня нет мобильного.

— Как так? Сейчас у всех есть… — Мирослава взялась за ручку двери, так как Саша уже переступил порог и теперь стоял на улице, окутанный вечерним полумраком. Он взглянул на неё, озарённую тёплым светом электрического фонаря, горевшего над дверью:

— Зачем он нужен, если некому звонить?

Мирослава хотела спросить про его маму, но, вспомнив рассказ бабушки о его распавшейся семье, вовремя прикусила язык и просто молча кивнула. Они попрощались, и девушка закрыла дверь, заперев её на замок.

Глава 6.

На обещанный завтрак к Быковым Мирослава опоздала — уснуть ей удалось только под утро, несмотря на сильную усталость и потрёпанные нервы.

До двух часов ночи она читала обнаруженные колдовские тетради, а после, уже лёжа в постели, вспоминала недавний сон про домового и боялась закрыть глаза — вдруг её опять коснётся невидимая рука и голос прошелестит: «К худу».

Её взгляд то и дело возвращался в тот угол, где во сне стоял домовой. В итоге проснулась она позже, чем обычно. Пока закипал чайник, она умылась и переоделась, а когда, уже взбодрившись после прохладной воды, вернулась в дом, то обнаружила нечто странное.

Крохотные следы, чем-то похожие на кошачьи, тонкой ниточкой вели от печки до окна.

Мирослава в недоумении осмотрела эти отпечатки, которые либо не заметила спросонья, либо они появились за то время, пока она ходила умываться.

Первый след начинался у кирпичной дровяной печки — будто просто возник ниоткуда, или, как если бы тот, кто его оставил, выпрыгнул из поддувала.

Последний след находился на подоконнике того окна, которое смотрело на калитку и дорогу. На стекле Мирослава так же обнаружила небольшой чёрный отпечаток. Она провела по нему пальцем и сделала вывод, что это сажа.

А вот сами следы она никак не могла определить — они не имели чёткой формы и лишь отдалённо напоминали кошачьи. Вот только кошки у них дома не было.

По спине девушки пробежал холодок, она внимательно осмотрела кухню, но больше ничего подозрительного не нашла. Немного успокоившись, сфотографировала следы на камеру смартфона, решив, что этому — как и тетрадям в столе у бабушки — должно найтись объяснение. Заварив кофе, она выпила чашку, и только после этого направилась к Быковым.

Сашка с бабушкой уже позавтракали, но Надежда Ивановна встретила девушку с радостью. Тут же поставила на огонь чайник, а на стол — тарелку с блинами — видимо, её всё же ждали — и вазочку с вареньем.

Мирослава с бабой Надей сели пить чай, а Сашка отказался — взял вёдра и ушёл на колонку, качать воду для бани и дома.

После того, как девушка подробно рассказала Надежде Ивановне о своей поездке и о состоянии бабушки, та тоже успокоилась и порадовалась тому, что её старая подруга жива-здорова и скоро вернётся домой.

— А давно вы знакомы с моей бабушкой? — Спросила вдруг Мирослава, допивая чай.

— Да почти всю жизнь, кажется. — Улыбнулась баба Надя, убирая со стола. — Я когда сюда переехала — замуж вышла, — вот тогда и познакомились. Лет по двадцать нам было.

— И вы тоже верите в колдовство?

Мирославе показалось, что пожилая женщина напряглась на секунду, а затем, улыбнувшись, ответила:

— Ну, колдовство, оно ведь понятие растяжимое. Если называть колдовством то, что твоя бабушка умеет травами лечить, здоровье поддерживать, тогда да, я верю в него.

— А в другое? То, которое тёмное? В наведение порчи, заговоры всякие? В домовых и прочую нечисть верите?

В этот момент домой зашёл Сашка, занёс вёдра с водой и остановился, услышав вопрос Мирославы. Они обменялись взглядами, и девушка вдруг рассказала ему и его бабушке про сон, который видела незадолго до того, как Глафира Петровна попала в больницу — не было больше сил держать в себе эту странную историю. После она показала фотографии со следами.

Баба Надя, только глянув на снимки, тут же пожала плечами, а Сашка долго рассматривал их и, наконец, сказал:

— Я таких не встречал, хотя в лесу понавидался разных следов животных.

— Значит, это опять домовой приходил? — Спросила Мирослава, сама себе не веря. Как можно с полной серьёзностью спрашивать такие вещи? Сейчас баба Надя её на смех поднимет, а Сашка, наверное, и подавно.

Но, как ни странно, старушка села на стул напротив Мирославы и серьёзно сказала, глядя