чужие земли, названия которых были ему столь же малознакомы, как и имена полководцев и политиков, оживавших у него перед глазами лишь благодаря словам Моммзена.

Кожа горела. Над головой жужжал шмель. Он что, заснул? У него на животе лежала книга. Пот заливал глаза, на губах чувствовалась соль. Как долго он пролежал здесь? Отто медленно повернулся, подставив обгоревшее лицо солнцу. Проклятая жара. Нужно освежиться. Он осмотрелся. Никого. Быстро скинул одежду и побежал по склону. Прыжок, и его поглотила прохладная вода. Задержав дыхание, он оставался на дне, прижимаясь телом к илу, пока жажда жизни не утянула его наверх. Он стремительно выплыл на поверхность и выбрался на берег. И остался лежать, нюхая влажную траву. Потом, собравшись с силами, начал подниматься. И вдруг резко замер. На том самом месте, где он заснул за книгой, расслабленно лежал мужчина лет пятидесяти, возможно, моложе. Прежде чем рассмотреть незнакомца, Отто заметил у него в руках книгу. Что он там с таким любопытством искал? Мужчина поднял голову. Отто замер от ужаса. Он понял, что совершенно голый. Мужчина с ухмылкой рассмотрел его.

– Вы понимаете, что читаете?

Это прозвучало безо всякой насмешки.

– Думаю, да, – пробормотал Отто.

– Сколько вам лет?

– Семнадцать.

– Вы изучали Теодора Моммзена на уроках истории?

Незнакомец бросил ему брюки.

– Нет.

Отто оделся, поспешно накинул рубашку.

– Вы еще учитесь в школе?

Вопрос разозлил его. Что этот аристократ в дурацком светло-голубом костюме себе возомнил?

– Почему бы и нет?

– Еще даже не полдень…

– И что? Я прогуливаю. Могли бы написать мне оправдательную записку вместо того, чтобы забрасывать вопросами.

– На чье же имя?

«А его просто так с толку не сбить», – подумал Отто.

– Отто.

– Отто Великий? Из рода Людольфингов, герцог Саксонии, король Восточно-Франкского королевства, римско-германский кайзер?

– У меня в классе всего один Отто.

Отто присмотрелся внимательнее. На тонком лице незнакомца выделялся крупный нос. Несмотря на жару, на нем был костюм, белая рубашка и бабочка. Теперь Отто заметил, что костюм не светло-голубой, а скорее серый и из слишком плотной материи для этого времени года. «Точно, дорогой», – подумал Отто.

– Ну что, я получу записку для школы?

– Чтобы ответить на этот вопрос, я должен познакомиться с вами поближе.

Отто изумленно посмотрел на него.

– Как насчет ближайшего воскресенья, после полудня? Дикхардштрассе, 17, район Фриденау.

– Договорились.

– Наслаждайтесь последними солнечными лучами, – посоветовал незнакомец, вставая.

– А как вас звать?

Отто больше не пытался говорить литературным языком. В обществе этого человека он почему-то чувствовал себя уверенно. Уже уходя, тот обронил через плечо:

– Иоганн Ноль, но друзья зовут меня просто Жан.

Отто смотрел ему вслед. Откуда он знал эту фамилию?

10

В дверь позвонили. Сала побежала к двери. За звонком последовал энергичный стук. Почему посетитель не может подождать, ведь она бежит? Задыхаясь, она открыла дверь. И испугалась. Перед ней стоял молодой человек, которому она помогла. На нем был костюм. Их взгляды встретились. Руки Салы попытались ухватиться за пустоту. Он стоял перед ней, как в тот раз на лестнице в библиотеке.

В спину Отто светило полуденное солнце. Его силуэт резко выделялся на фоне улицы. Сала напряглась. Его взгляд пробежал по ее лицу, потом опустился на шею, грудь, живот, бедра, она почувствовала его до самых пальцев ног, но не испытала стыда. Этот взгляд не был оценивающим или исследующим, он просто стоял перед ней и на нее смотрел. Она еще никогда не задумывалась, достаточно ли красива, чтобы привлечь внимание мужчины. Ее тело раскрылось, она качнула бедрами. Закружилась голова. Вдруг, словно из ниоткуда, появился Жан. Он повел молодого человека, чье имя было ей до сих пор неизвестно, в библиотеку. Прежде чем Отто закрыл за собой дверь, их взгляды встретились в третий раз.

С удивлением заметив, что дверь уже починили, Отто остался стоять на месте. Почему он не убежал прочь, узнав место своего взлома? Жан тоже стоял и размышлял, стоит ли немедленно притянуть Отто к себе, как он поступал со многими юношами до этого. Его взгляд впился в губы Отто. По телу пронеслось возбуждение. Застигнутый врасплох непривычным смущением, Жан задержал дыхание. Они молча стояли друг перед другом. Отто смотрел ему прямо в глаза.

– Я женюсь на вашей дочери.

Сала нажала локтем на ручку двери, ведущей в библиотеку отца. Старательно балансируя чашками, она зашла в самую сокровенную часть дома.

Ее отец расслабленно сидел в темно-зеленом английском кожаном кресле, справа от него – молодой человек, который встал, как только она вошла. Между ними стоял круглый столик на трех ножках, на нем лежали книги. Думал ли он сейчас про взлом? А тогда, у двери? Показалась ли она ему чужой или близкой?

– Отто, – представился он.

Она убрала книги в сторону и поставила чашки на стол, не поднимая на него глаз. Сала чувствовала, как ее ощупывают взглядом, но кто – он или отец? Она выпрямилась.

– Сала.

Не поворачиваясь, она молча покинула комнату. Закрыла за собой дверь и, дрожа, опустилась на стул в прихожей. Сала решила ждать. Даже если ждать придется вечность. Она прислушалась к голосам. При первой встрече они не обменялись ни словом. Она слегка наклонилась вперед, опустила голову, прикрыв глаза под звук его голоса. Сердце вело сюда, именно сюда – с самого детства и до этой секунды.

Она вздрогнула. Отто вышел из библиотеки в сопровождении ее отца. Никто не заметил, что она сидит на стуле в углу. Ее отец хохотал, как мальчишка. Нет, ничего не случится, входную дверь уже починили, а благодаря разбитым стеклам по квартире гуляет свежий ветерок. В холле Отто повернулся к Жану.

– Пожалуйста, передавайте привет дочери.

Жан смущенно засмеялся.

Уже стемнело. Отто шел быстрым шагом, а в голове у него звучало ее имя. Сала… Сала… Сала… Он сразу узнал ее, как только из-за двери показалось ее тонкое лицо. Внезапный испуг. И она не выдала его уже во второй раз. Возможно, она делает это сейчас? Он отмахнулся от этой мысли, словно лошадь от надоедливой мухи. И перед ним снова возникло ее лицо. Любовь не интересовала Отто. Конечно, у него уже бывали девушки, но любовь, сильные чувства он считал глупостью. Ему нравились девушки с большой грудью и красивой задницей и не такие тощие, как его сестра Эрна. Но теперь? Он мог вспомнить только глаза Салы. Глаза и темные волосы. Густые волосы, заплетенные в толстую косу. Пульс ускорился, хотя теперь он шел медленнее. Она