— Я думала она просто прислуга.

— Нет, она моя личная помощница.

Не отреагировала никак, в былые времена мать устроила бы скандал наподобие того, какой она закатила им, когда Раймер объявил, что собирается жениться, и озвучил имя избранницы. Лия Кенна долгое время оберегала репутацию дома и не могла позволить сыну загубить ее, теперь же на фоне незавидных слухов и сплетен, история о том, что Аластер взял в помощники человека — всего лишь сущая ерунда, которая не стоит никакого внимания.

К самому вечеру, когда прием уже начался, а бутылка крепкого ёнизширского вина допита до дна, настала очередь явиться во всей красе на праздник.

Для начала он, конечно, встретил свою новоиспечённую помощницу. Тут же захотелось распить еще бутылку, Аластер никак не ожидал, что вечернее платье и искусная прическа превратят деревенскую девчонку в настоящую красавицу. Тугой корсет, который подчеркивал тонкую талию, и позволял убедиться, что Мэй обладает женскими прелестями. Он задержал взгляд на ажурной виньетке на шее, нежно девичьей, украшенной россыпью родинок, похоже, она сняла свой талисман. Одета роскошно, но в меру, чтобы оттенять, а не затмить, своего блистательного дракона. Она выглядела спокойной и сосредоточенной, несмотря на то, что он перестал давать ей настойку. Опять же, чтобы у нее остался шанс поддаться эмоциям и сбежать.

— Разве я должна идти с вами? — спросила она.

— Я повысил тебя от слуги до помощницы, так что теперь ты можешь сопровождать меня на приемах и раутах.

— Как скажете, корри Аластер.

— Я дам тебе время передумать до сегодняшней полуночи, поняла? Если решишь, что хочешь остаться в замке… только до полуночи. Не считай себя ничем мне обязанной.

Эмоции и сомнения она спрятала за длинными ресницами, что прикрыла, пытаясь смотреть исключительно где-то в район груди Аластера.

— Что ж, пойдем, повеселимся.

Пусть она увидит, кого выбрала. Он думал исключительно так, поэтому решил для себя сделать сегодня все, чтобы Мэйгрид молила о пощаде, а не пыталась быть наивной овечкой. Он привел ее к гостям, даже покружил перед всеми, чтобы оценили новую игрушку, которую он отобрал у корри Сеттена. Рассказал в веселой манере, как решилась ее судьба и как он, герой грустного придания, решил позаботиться о девочке, чтобы искупить вину, за жизнь неспасенного брата. На лицах, что слушали рассказ Аластера, отражался весь спектр эмоций: разочарование, ненависть, стыд.

Мать подготовилась к приему гостей, как всегда, с присущим ей изяществом и желанием показать, в чей дом они пришли. Длинный стол в центре каменной залы ломился от еды, узкие окна украшали красные портьеры с золотыми полосами, ковровые дорожки на полу с вензелями, хрусталь на столе. Живые цветы повсюду, многочисленные горшки и вазы, делали зал похожим на сад.

Аластер во время ужина усадил Мэйгрид на соседний стул, следил за тем, чтобы у нее в бокале не заканчивалось вино, и неуместно громко смеялся над каждой шуткой, своего дяди, который старался этого не замечать. Раймер бы аплодировал ему стоя, он так мастерки раздражал всех вокруг. Только что ему дела до тех, кто терпел его только из-за милости короля?

Мэйгрид сидела рядом, держа на ногах белую салфетку, как того требовал этикет, она почти не притронулась к еде или напиткам. Ей явно хотелось сбежать подальше от званого ужина и чужих проблем. К тому же алкоголь притупил магическую лихорадку, и праздник рисковал стать веселее:

— Как тебе вечер? — он уперся ладонью в спинку ее стула и наклонился ближе.

— Все хорошо, благодарю, — губы сжаты в линию, она старалась не сутулиться и теперь повела плечами так, словно проверяла, не сжалась ли она в маленький тугой комок, полный страха.

— А мне кажется, что начинаешь подозревать, что сделала неверный выбор. Тебе страшно, Мэй, ты ведь до конца своей жизни будешь терпеть все это…

— Я думаю, на сегодня хватит вина, корри Аластер. Вы явно устали, позвольте, я провожу вас в ваши покои, вам сейчас лучше всего лечь спать.

— Пойти? А почему бы и нет.

Только не спать. Аластер, у которого уже начинало, ломит виски от алкоголя и собственных попыток выставить себя дураком, повел ее не в покои, а через коридоры, которые вели наружу, где открывался проход сквозь скалу и можно попасть в лес. Коричневые стволы деревьев стремились проткнуть небо зелеными пиками. На улице начало темнеть, окна замка горели яркими огнями как глаза чудовища.

Он вел ее знакомой до скрежета зубов тропой, который шел Раймер в ту ночь. На пути встречались те же самые валуны, которые лежат тут не одну сотню лет, мох покрывал мелкие камни, делая их похожими на неаккуратную ковровую дорожку. Мэйгрид не задавала вопросов, она упрямо шла следом, не отставая ни на шаг. Вероятно, эта прогулка, чем-то напоминала ей родные просторы и холмы. Он только сейчас услышал ее дыхание, словно все время до этого она боялась дышать, а теперь могла вдохнуть полной грудью.

Впереди темнели стены башни, которая с каждым шагом становилась все ближе, тучи в насмешку сгущались над островом, затягивая небо черным, даже луна, спутница всех его проклятий, не появлялась на небе.

Спустя минут двадцать они, наконец-то, пришли. Мэйгрид пыталась разглядеть магическое сооружение, пронзающее небо, она упрямо задрала подбородок, смотрела вверх и не задавала лишних вопросов.

Аластер зажмурился, в месте, где стояла его упрямая помощница, которая отчего-то решила его пожалеть, три года назад лежало тело Раймера, накрытое белой тканью. Его вынес сюда он сам, когда прибежал с другой части острова, когда понял, что связь оборвалась. Он помотал головой, отгоняя страшные видения, и шагнул внутрь башни, приказав Мэй оставаться снаружи.