Шрифт:
Закладка:
Предательское сердце так сильно билось, когда бывший усмехнулся. Я думала, что забыла, как он это делал, но нет. Не смогла. Захар был словно наркотик, от которого никак не получалось избавиться. Я же, будто бы наркоманка, могла легко согласиться дать себя вновь растоптать ради маленькой дозы его внимания. И это никак не лечилось.
Прижав меня к себе, Муратов начал покачивать бёдрами, будто имитируя секс. Выдохнув, я покраснела, ощущая то, как его твёрдый член тёрся о мои бёдра сквозь одежду. «Чёртов маньяк!» — чертыхнулась про себя, но не желала вырываться, бессильно обвисая в его объятиях. Усилив хватку, он запрокинул назад мне голову, наклоняясь и сжимая при этом зубы. Я видела, как ему было трудно сдержать себя, а потому едва ли не плакала.
«За что? За что он так со мной? Зачем ведёт себя так, будто и не разлюбил вовсе? Словно не перегорел? Почему заставляет думать, что он тогда меня обманул? Какого чёрта вынуждает сейчас моё сердце так сильно биться?» — задавалась вопросом, прикрывая глаза.
— Я ведь предупреждал тебя, чтобы не появлялась передо мной!
— А я не твоя послушная собачонка! Будешь своим сотрудникам приказы раздавать! И знаешь что? Засунь-ка ты все угрозы подальше!
Услышав последнее, бывший плотно сомкнул губы, а его взгляд по-прежнему метал молнии. Немного помолчав и продолжая смотреть в зеркало, я продолжила:
— Ты отлично знаешь, куда именно. Иди на хер, изменщик!
Мне давно хотелось позволить себе грубость по отношению к нему. Тряхнув волосами, я проигнорировала внутренний голос, что буквально вопил мне не делать этого.
— На мой хер сейчас пойдёшь именно ты, Кудрявцева! — сухо ответил он.
Если бы мы были ещё женаты, я бы непременно прониклась его словами, позволяя возбуждению одержать верх, но не теперь. Не после того, как я с трудом смогла собрать себя воедино после его измены.
Захар рывком развернул меня к себе, обхватывая руками лицо и целуя в губы. Только вот я не позволила, отвесив ему такую пощёчину, после которой ещё долго болела рука.
— Держи лапы при себе, предатель! Я не одна из твоих игрушек, что позволит прикасаться тебе к себе!
Оттолкнув бывшего, я выбежала из туалета. Оказавшись вдали от него, притормозила и перевела дух. Не могла же я выйти в таком виде к остальным? Да и задержаться вышло подозрительно долго. Если бы я была на месте Матвея, то заподозрила бы неладное. Впрочем, он сидел ровно там, где я его оставила и, кажется, уже и позабыл обо мне.
Вдруг мои невесёлые мысли прервал звонок телефона.
— Да, тётя Лиза?
— Дарина, ты извини, — начала она таким виноватым голосом, что у меня сердце сжалось от плохого предчувствия. — Но у Маринки поднялась температура, и она зовёт тебя.
Глава 9
Дарина
— … у Маринки поднялась температура, и она зовёт тебя.
В первую минуту я тупо стояла на месте и не понимала, как дочь могла заболеть. Нахмурившись, вспомнила о том, что позволила ей съесть мороженое, а затем ситуация очень напомнила мне одно неудавшееся и скучное свидание семь лет назад. И от этого меня пробрало на смех. Я еле сдержалась, чтобы не выглядеть в глазах окружающих дурой.
С одной стороны, мне было хорошо с Матвеем, ведь у нас оказалось так много общего. С другой — здоровье Маринки оставалось для меня важнее. Впервые за шесть лет мне хотелось побыть эгоисткой и выбрать личную жизнь, а не дочь. Впрочем, в то же время я понимала, что не могла так. Моей личной жизнью давно являлась Марина. Без неё было никак. Подумав, я покачала головой и коротко пообещала в трубку:
— Уже еду, тётя.
Я не видела, но чувствовала присутствие бывшего за спиной. Затылок почти обожгло взглядом его тёмных глаз. Таких знакомых, но в то же время чужих. Не задерживаясь, я направилась в сторону Матвея, чтобы предупредить его и извиниться за испорченный вечер.
— Дарина? — Последний подскочил с места, едва я приблизилась, наверняка что-то понимая по моему лицу. — Всё в порядке?
Он бросил странный взгляд мне за спину, и я вздохнула, не оборачиваясь на Муратова.
— Мне надо уехать. Дочка приболела.
— Да, конечно. Нужно ехать, раз такое дело. Я подброшу тебя.
— Спасибо.
Мне не хотелось, чтобы Матвей уговаривал меня принять его помощь. И ломаться перед бывшим тоже не желала. Всё, что мне требовалось на тот момент, так это побыстрее оказаться рядом с дочерью. Как правило, когда та болела, она становилась очень капризной и требовала только меня. Это была ещё одна её черта из тех, что так походили на особенности характера Захара. Поэтому я даже не представляла, как тётя Лиза с ней без меня справлялась.
В спешке мы с Матвеем покинули ресторан. Я больше не смотрела в сторону бывшего. «С меня хватит», — пришла ко мне мысль. Уже сидя в машине, я стала корить себя. Корить за то, что позволила ему подойти, обнять, потрогать. За то, что всё-таки ещё что-то чувствовала к нему. Что позволила ему себя унизить.
— Хватит думать об этом, — прошептала в никуда, привлекая тем самым к себе внимания сидевшего за рулём Матвея.
— Ты что-то сказала? — спросил он.
— Нет. — Я натужно улыбнулась и замолчала.
Как только мы приехали к дому тёти Лизы, я поблагодарила его за вечер. Матвей не хотел расставаться, и мне пришлось пообещать ему позвонить, когда он заставил меня взять свой номер. «А почему бы и нет? С ним нескучно, интересный мужчина, да и не против компании Марины. Что ещё нужно для наших отношения? Получится ли найти другого такого, кто так же, как он, примет моего ребёнка?» — подумала я уже у подъезда.
— Скорая ушла пять минут назад, — сказала тётя, встречая меня на пороге квартиры. — Сказали снова обратиться к ним, если температура не спадёт.
— Хорошо. — Кивнув ей, я разулась и пошла к дочери.
Она уже спала, поэтому мне только и осталось, что тихо подойти к ней и поцеловать в горячий лоб. Лиза ждала меня у двери в комнату. Накрыв Маринку одеялом, я вышла к ней.
— Ну что? Как прошло ваше свидание с Матвеем? — не выдержав, полюбопытствовала та, едва мы зашли на кухню.
Присутствовавший там Борис Герасимович бросил на нас
