Онлайн
библиотека книг
Книги онлайн » Романы » Звезда Парижа - Роксана Михайловна Гедеон

Шрифт:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 7 8 9 10 11 12 13 14 15 ... 74
Перейти на страницу:
и неопытной девушке, дочери этой фальшивой графини…

— Женевьева, — почти оскорбленно возразила Антуанетта, — давайте не будем даже вспоминать об этом. Дочь фальшивой графини — это дочь фальшивой графини. Вам ли нужно напоминать, что то была пустая история? Разве есть мужчины, которые отказывают себе в развлечениях? Там все строилось исключительно на деньгах. Скажите лучше: может быть, вы уже имеете какие-то планы насчет Мари?

— Нет-нет, пока ничего определенного.

— Не может быть, чтобы такой девушки, как Мари, не домогались, — решительно произнесла графиня де Монтрей.

Женевьева задумчиво произнесла:

— Да, было несколько предложений. Но вы же знаете, каково наше финансовое положение. Оно не блестяще. Буржуа — они словно чувствуют это. Руки Мари уже просили, но это были люди не нашего круга. — Обе собеседницы понимали, что такое «наш круг». Имелось в виду Сен-Жерменское предместье, его дух и обитатели. — А я в любом случае предпочла бы для Мари не буржуа, который хочет прикрыться ее происхождением, а дворянина. Любого, даже самого бедного.

— Эдуард не беден, — напомнила Антуанетта.

Графиня д'Альбон улыбнулась:

— Еще и поэтому я была бы так рада видеть его своим зятем. Это идеальная партия для Мари. А уж для нашей дружбы, дорогая, это было бы самым лучшим украшением!

Дамы, в конце концов, стали строить самые радужные планы. Было решено ни словом не говорить о помолвке — ни Эдуарду, ни Мари. Все должно произойти будто само собой. У д'Альбонов была дача в Аньере, куда они собирались вскоре отправиться, графиня де Монтрей должна была приехать туда со своим сыном. Добиться этого надо было любыми способами, может быть, даже прибегнув к помощи барона де Фронсака. Там, в Аньере, будет создана идеальная атмосфера для того, чтобы симпатия, которую испытывает к Мари граф де Монтрей, стала чем-то большим.

— Помните, до Эдуарда не должны дойти слухи, — снова предупредила Антуанетта. — Он непредсказуемый человек, если он узнает, что мы сговариваемся о его судьбе за его спиной, все будет потеряно. Впрочем, Эдуард, к счастью, очень редко прислушивается к сплетням. Стало быть, вероятность того, что он что-то узнает, очень мала.

Женевьева д'Альбон заверила приятельницу:

— Не беспокойтесь, с этой стороны нам ничего не грозит. В моей семье умеют, как говорится, держать язык за зубами. Я скажу только мужу и Морису, потому что не в состоянии что-то от них скрыть.

А насчет Мари не стоит тревожиться — полагаю, нет такой девушки на свете, которая не влюбилась бы в Эдуарда, и моя дочь тут не исключение.

Морис д'Альбон, узнав о планах матери, не слишком верил в их свершение и поделился своим сомнением с женой, а та — со своей подругой. Очень скоро весь парижский свет был осведомлен о намечающейся помолвке и шепотом передавал из уст в уста ошеломляющую новость. Никто не ожидал, что Эдуард вздумает жениться, но, если уж на то пошло, все полагали, что его выбор не оригинален. Такой денди и развратник, как граф де Монтрей, жениться должен был, конечно, только на скромной, целомудренной, хорошо воспитанной девушке знатного происхождения.

6

Подготовка к представлению ко двору оказалась делом обременительным, хлопотным и несколько скучным. Адель, несмотря на всю ее браваду, чувствовала себя несколько растерянной перед тем величием, которое воплощали король и королева Франции, поэтому ей пришлось подумать, кто будет наставлять ее в тонкостях подготовки. Естественно, выбор пал на герцога Немурского. Не переставая злорадно твердить о том, как при дворе скучно, Филипп согласился руководить действиями Адель.

Они приехали во дворец Нейи 22 августа, каждый в отдельном экипаже — Адель, Филипп и Тюфякин. Князь вообще был любимцем Луи Филиппа. Многие знали о том, что мадемуазель Эрио — содержанка русского вельможи, однако поселить их вместе запрещал этикет, поэтому дворцовый интендант поместил ее поближе, отведя ей комнаты в башне Радоде, а Тюфякина, как известного астматика и любителя тишины, в парке, в Голландском доме, достаточно тихом и уютном. Первая встреча с августейшими особами должна была состояться лишь на следующее утро, а поначалу надо было заняться устройством и туалетами.

Филипп твердил, что для первой встречи надобно одеться как можно скромнее. Адель, внимая его советам, нарочно съездила в Париж и приготовила для первого выхода прелестнейшее платье из белоснежного гро-де-тура с атласным зеленым, очень широким кушаком и чудесной зеленой шляпкой, оттеняющей ее изумрудные глаза. Наряд был великолепен, но герцог его сразу забраковал, говоря, что зеленый — это цвет герцогини Беррийской.

— Это не нравится отцу, — сказал он решительно[2].

Адель предложила красный бархатный пояс — он тоже оказался совершенно негодным. Тогда она показала синий и фиолетовый кушаки — выяснилось, что это слишком напоминает Наполеона, такой намек сочтут слишком явным.

— Какая глупость! — вспылила Адель. — Я ничего не собиралась демонстрировать! Ни Бурбоны, ни Наполеон моей симпатией не пользуются!

— А, вот вы уже и недовольны! Разве не говорил я вам? Двор — ужасное место. Вы не созданы для того, чтобы думать о таких пустяках! Это все ваше упрямство, Адель. Кто заставлял меня выпрашивать приглашение?

Адель хмуро пробормотала, что у нее нет больше никаких поясов, разве что бархатный золотистый. Филипп ответил, что этот как раз-то это и подойдет.

— Ах, подойдет? — вскричала Адель. — Вы забываете, что пояс — это еще не все! Мне нужна шляпка, берет или ток под цвет кушака! Где их достать накануне церемонии?!

Герцог Немурский, смилостивившись, собственноручно написал записку к мадам Пальмире и отправил в Париж верхового. Поздно ночью в Нейи была доставлена нужная коробка. Открывая ее, Адель без особого энтузиазма подумала: «Это все, что я пока от Филиппа получила».

Заранее продуманный ею наряд был забракован, и она уже не чувствовала ни уверенности в себе, ни желания где-либо появляться. И вообще, этот торг о кушаках был так пустячен, что в душе Адель невольно возникло пренебрежение к людям, которые способны обращать внимание на такую ерунду.

Впрочем, может быть, Филипп решил нарочно ее разочаровать? Она была уверена, что от этого эгоиста можно ожидать даже такого.

Королева Мария Амелия была настроена настороженно по отношению к мадемуазель Эрио. Повидав ее в Опере, она была приятно поражена ее красотой, обхождением и речью, — но, насколько тогда она была рада, настолько сейчас была обеспокоена. Девчонка заставила Филиппа просить о приглашении. Все бывшие куртизанки принцев такого не делали. И король уступил… потому что, как подозревала королева, сам был склонен к приключениям и любил всякие истории с небольшим душком. Мадемуазель Эрио получила право

1 ... 7 8 9 10 11 12 13 14 15 ... 74
Перейти на страницу: