«прошу освободить меня от обязанностей члена ЦК» экс-кормчий отказался наотрез. Конечно, оставался путь возбудить в отношении него уголовное дело и арестовать, а уж поводов превышения власти в ущерб СССР накопилось предостаточно, но «комсомольцы» во главе с Шелепиным не желали. Идея — пусть Генеральный секретарь правит не пожизненно, а два срока по пять лет, чтоб не возникало ничего похожего на культ Сталина, витала в воздухе, вплоть до закрепления ограничения в Уставе. По окончании срока полномочий пусть бывший генсек спокойно отдыхает на пенсии, уступив дорогу если не молодым, то не сильно старым.

Я пару раз наталкивался на него, лысого, постаревшего разом лет на двадцать после отставки, это происходило в Сенатском дворце Кремля, куда сопровождал Королёва или Келдыша, до собственного визита к кормилу власти пока не дорос. Угрюмый взгляд Хрущёва из-под выцветших бровей напоминал, что бдительность терять нельзя. Факт, что ставленники Никиты Сергеича ополчились и выступили против него единым фронтом, не исключал возможности — остались и сторонники, пусть затаившиеся, скрытые. Из тех, кто вместе с Хрущёвым рукоплескал товарищу Сталину, отбивая ладони. Они и составляли тайную фракцию партийной оппозиции, никак пока себя не проявляя, но создавая неприятную вероятность реванша Хруща.

Его младшего сына не расстреляли, но влепили пятнаху. Надо полагать, без особого шанса скостить хотя бы часть срока. Вряд ли это добавило Хрущёву оснований любить меня и космическое окружение.

Он по-прежнему посещал заседания ЦК, не пропустив ни одного, но больше не был вхож в Президиум. Наоборот, я составлял компанию сопредседателям Совета главных конструкторов именно на Президиуме. Наличие в руководстве СГК сразу двух ракетчиков, в то время как не были представлены авторитеты авиационной, электронной и других высокотехнологичных областей промышленности, заставляло больше давать слово и прислушиваться к Келдышу, как бы надпартийному.

Очередной вызов наверх пришёлся на сентябрь, мы поднимались по ступеням Сенатского дворца в самом приподнятом настроении, вернувшись с Байконура и проведя несколько дней в ЦУП. Валерий Быковский установил рекорд длительности полёта человека, а также испытал стыковочное устройство, соединившись с беспилотным спутником «Космос». Правда, пока без возможности перебраться на него, даже если бы тот аппарат имел обитаемый объём. У нас пока не имелось ни стыковочного узла, позволявшего переход между космическими объектами, ни шлюзовой камеры для выхода человека в открытое пространство, полёт Николаева доказал, насколько оно опасно. В целом, пилотируемая космонавтика развивалась в том же направлении, что и в известной мне истории, но по опережающему графику. Эскизный проект спускаемого аппарата и взлётной ступени лунного корабля уже был утверждён, конструкторы трудились над рабочими чертежами.

Заседание, как мы были уведомлены, касалось международной политики и взаимоотношений с союзниками по Варшавскому блоку, я рассчитывал, что пройдут наши инициативы по размещению на аутсорсе заказов в ГДР, ЧССР и Венгрии, соответственно, имел сводную номенклатуру, что им стоит перепоручить, но не ожидал, насколько далеко решил продвинуться наш МИД.

Андрей Громыко прочитал доклад, призвав включить в отряд космонавтов для полётов на корабле-спутнике «Восток» немцев, поляков, болгар, чехов-словаков и румын.

— Видите ли, Андрей Андреевич, — возразил ему Келдыш. — Мы осуществляем пока только одиночные полёты.

— То есть считаете, что привлечение пилотов из дружественных стран приведёт к утечке секретов? — упёрся Громыко. — Американская пресса не скрывает, что у них на подходе программа «Джеминай», превосходящая технически нашу программу «Восток». Утечки чего именно вы опасаетесь?

— Самого главного секрета. Космонавт «Востока» приземляется на парашюте отдельно от корабля, в то же время как астронавты на «Меркури» приводняются внутри спускаемого аппарата. Коль наш корабль не обеспечивает полёт пилота до самого окончания миссии, он считается неполноценным. Даже до старта программы «Джеминай» мы выглядим технически проигрышно в сравнении с американцами, — Келдыш в упор посмотрел на Суслова, руководившего вновь собранным воедино Отделом пропаганды и агитации ЦК КПСС и, так совпало, сидевшего напротив, а затем забил последний гвоздь в инициативу Громыко: — Мы клялись на весь мир, что космонавт не покидает аппарат до земли. Раскроемся, и позор размоет наш авторитет первопроходцев.

Суслов отреагировал моментально:

— Что же мешает усовершенствовать корабль?

— Его снимаем с производства в связи с многочисленными недостатками, устраняемыми в следующей модели — «Восход». Аппарат двухместный, поскольку добавлена система мягкой посадки на грунт, нет нужды в катапультируемом кресле, и в том же объёме уместятся двое. Как вы знаете, вся советская программа пилотируемых полётов ориентирована на экспедицию к Луне. «Восход» именно на неё рассчитан. Но поскольку предстоит несколько стартов корабля на околоземную орбиту, не вижу ничего невозможного в участии иностранных граждан из дружественных стран.

— Какая разница? «Восток», «Восход»… — возмутился Громыко.

— Мстислав Всеволодович у нас академик-математик, поэтому любит точность до последней цифры после запятой, — успокоительно бросил Шелепин. — Значит, при планировании полётов двухместного корабля необходимо предусмотреть возможность приглашения наших коллег. А значит, по одному из каждой страны и по одному дублёру имеет смысл набирать в отряд космонавтов уже сейчас. Год подготовки, так?

— В начале шестьдесят третьего года намечен первый беспилотный старт «Восхода», — пообещал Келдыш. — Потом с советским экипажем.

— То есть через год к сентябрю… — начал Громыко, но его перебил Малиновский:

— В сентябре откроем первое в мире космическое такси.

О, я прекрасно понимал министра обороны. В Генштабе постоянно происходит брожение, что упор на лунную программу уменьшает количество пусков в чисто военных целях. Сам убеждал их как военный военных, что не существует вообще сугубо гражданских миссий, та же стыковка Быковского — шаг к созданию военной орбитальной станции, а на неё надо будет доставлять экипаж пилотируемым кораблём. И вот МИД проталкивает идею, выставляя меня вруном. К оборонным проектам «космическое такси» никаким боком не относится. Конечно, евродемократы — не шимпанзе Хэм, их вполне можно натаскать по всему, чему обучают в ЦПК ВВС, если только понимают русский язык, и нагружать заданиями наравне с нашими. Но — это дополнительная головная боль. Моя в том числе.

И это были только цветочки от Громыко. Начались ягодки. Он продолжил так:

— Преодоление последствий волюнтаризма во внешней политике взывает к необходимости укрепления отношений с некапиталистическими странами Азии. Прошу высказаться товарища Пономарёва.

— Борис Николаевич, вам слово, — поддержал Шелепин.

И тут я с ужасом узнал, что сразу несколько отделов ЦК, ведавшие идеологией и иностранными делами, не ставя нас предварительно в известность, разработали программу длительного и многолюдного визита советской делегации в Индию, на Цейлон, в Афганистан и в Китай. Первому космонавту Земли,