— Да я так… — невнятно пояснил Сергей, задержавшись взглядом на ножках симпатичной девицы. — М-да. Второй вопрос — финансирование, деньги. Их понадобится много.

С тех пор, как Смотрящие ввели эмбарго на поставку каналом золота, серебра и остальных драгметаллов, люди очень быстро вспомнили о звонкой золотой монете.

С развитием торговли и ростом товарооборота между анклавами возникла острая потребность в трансграничных финансовых операциях, натуральный товарообмен сильно напрягал. А какой есть универсальный эквивалент, надёжный, с репутацией, что очень важно, проверенный практикой и редкий в добыче? Между прочим, от золота и серебра человечество никогда не отказывалось.

Молодцы кураторы — вот как нужно стимулировать поиск мировой валюты! Сделали золото дефицитом, и все сразу вспомнили всемирную историю платежей!

А то придумывали талоны, внутренние векселя, трехконтурные системы, переводные «универсалики»… Хлоп по башке! И сразу на первое место вышел всеми почитаемый благородный металл. Единственными пострадавшими оказались женщины Платформы, потому что ювелирка тоже попала под запрет. Говорят, что в Замке благодаря прозорливости Сотникова в своё время был создан стратегический запас, да и побрякушки по талонам выписывали все кому не лень. Но требуемый дефицит создан.

Кстати, с этого же момента была засекречена вся «золотая геология». Скорее всего, у всех так. И если раньше бородатые спецы утверждали, что никакого такого золота окрест нету, чего его искать, то теперь они же начали ходить с загадочными лицами. Но там тоже сплошная секретность и всё прочее, в это лучше вообще не лезть, целее будешь.

— То есть, мне придётся везти с собой уйму золотых монет?

— А чем ещё ты собрался расплачиваться в дальних краях? Талончиками на килограмм поставки, что ли? А им надо без репутации? Рубль берут только в Русском Союзе или в зоне договора.

— Подожди, но в Базеле я кое-где расплачиваюсь рублями!

Он кивнул.

— Конечно, и мы уже принимаем их деньги, начал работать договор по золотому эквиваленту. Но это золото нужно иметь, чтобы в любой момент его предъявить. А вот в Маниле до недавнего времени люди вообще патронами расплачивались. Чего скуксился?

— Как-то стремно золотишко возить, — поёжившись, признался я.

Демченко посмотрел на меня чуть ли не с жалостью. Как на недалёкого человека, в общем.

— Максим, скажи, а ты спецгрузы экспедируешь? — спросил он с еле заметной усмешкой.

— Почти каждым рейсом, — ответил я, начиная что-то подозревать.

— Ну и что тогда золотишка боишься, если сам же его и перевозишь? Да не удивляйся ты так! Золото находится в безопасности, когда о его присутствии не знают.

— Во, дела-а… — протянул я поражённо, забыв поставить кружку. — Но ведь там приличного размера картонные коробки!

— Ты разницу между объёмом и массой понимаешь? Или предпочёл бы маленький тяжеленный контейнер с блестящей цепочкой и надписью «GOLD», прикованный к руке водителя? Может, ещё и мишень на лбу нарисовать? Ладно, выдыхай, секретарь-завхоз, все твои страхи ещё впереди.

— Спасибо, обнадёжил, так обнадёжил… — выдавил я на него весь возможный скепсис.

— Да не за что. Теперь о твоих делах. Сегодня обязательно нужно силами нашего лучшего специалиста скорректировать твоё вооружение, и мы поставим напротив одной задачи галочку… Ну и встретиться с Коломийцевым или со всем экипажем. «Дункан» будет стоять у причала ещё два дня, но они вполне могут закончить ремонт и раньше. Ищи потом акулу в море… Так что тянуть нельзя. Договорились?

Что я мог сказать в ответ?

Договорились. До золота в багаже.

— Вы часто из него стреляли? — спросил начальник службы вооружений и огневой подготовки. Григорий Михайлович, он же майор Гонта — кряжистый, невысокого роста мужчина с тёмным бобриком, украшенным полосами седины. Возраст под сорок пять, хотя люди такого типажа стареют неохотно. Резкий, как пацан, строгий, как учитель математики, уверенный в себе.

— Э-э… Сейчас. Да, три раза, — вспомнил я. — Не возникало необходимости.

— Боевое применение или по пенькам?

— По пенькам, — виновато пожал я плечами. А почему виновато? Хм-м. Зубы заговаривает.

— Понятно. Ну и слава богу, револьвер сильно изношен, надёжность низкая.

На фоне кирпичной стены огромного каземата он и смотрится резко, чётко, контрастно, почти как в диснеевском мультфильме.

— А что именно? — на всякий случай поинтересовался я.

— Ну, зачем это вам… — скривился он. — Видите? Взведенный курок легко срывается с боевого взвода, стоит только приложить небольшое усилие пальцем, надавить на хвост сзади. Имеем скругление боевого взвода курка или шеп­тала спускового крючка — площадки скруглены, а это меняет характер спуска. Либо же он вообще становится непредсказуемым, когда даже от тряски курок срывается с боевого взвода…

Кивнул.

— А гляньте на дульца, видите?

Я ничего не увидел, но суть понял и кивнул ещё раз.

— Кругом шат, качание, крышка вообще болтается! Надо менять оси, пружину шатуна, собачку, выход бойка маленький, ржа везде… Основные детали УСМ нагана, конечно, трудно убить, но веры этому револьверу уже нет. За стволом вообще не ухаживали! Как вы его купили, и кто вам его продал?

Этак я устану виновато пожимать плечами.

— Ладно, я его забираю в разбор… Кобуру свою дикую тоже сдавайте, на перекрой пойдёт. Ну что вы так смотрите, этот самострок дорог вам как память? Давайте-давайте!

Вообще-то мне её одна хорошая женщина… Эх, снял с ремня и отдал.

— Значит, с короткостволом будем решать комплексно… — Гонта небрежно смахнул моё оружие в ящик и задумчиво посмотрел на невидимое мне содержимое.

Вот это каземат!

Кирпич стен крепкий, старинный, тёмно-красный, такой на аукционах поштучно продавать можно. Потолок — шесть куполов в ряд, прямо секретная палата. Ближе к выходу помещение расширяется, есть пара мощных каменных колонн, поддерживающих свод. Хорошее рабочее место. Кабинет внутри стены, там же арсенал, столы со стульями в тоннеле и стрелковый тир под боком.

— Переходим к гладкоствольному, — майор взвесил рукой мою «беню», — Benelli M4 Super 90, отличное оружие! Завидую! А с ружьём-то дружите, или тоже три раза?

— Не, здесь всё нормально, Григорий Михайлович, она почти каждый рейс в деле. Часто стреляю, попутная охота, да и просто нравится. Цесарки людей боятся, а к автобусам привыкли. Обычно беру три штуки.

— Это хорошо, что нравится, значит, какая-никакая практика есть. А куда вам столько птицы? Если не секрет.

— Не секрет, привожу в Базель хорошим людям. Знаете, у тамошних