- Выходим!

Мы вышли из машины.

- Иди сюда! Скорей!

Колдун подвел меня к двери багажника, отвел в сторону кронштейн с запаской, откинул заднюю дверь.

- Смотри!

В багажнике лежала здоровая, с теленка, не меньше, черная собака со связанными лапами и в наморднике, плотно обхватывающим всю голову. Собака не двигалась, то ли спала, то ли была мертвой.

Лесник вздохнул, махнул на собаку рукой:

- Знакомься, оборотень Селифан.

- Это который в Кочарах живёт? – вспомнил я.

- Ага, - кивнул головой лесник. – Тут такое дело. На него кто-то проклятье наложил, когда он в обличье волка был. Селифан после этого обратно перекинуться не смог. Пока в нём звериное начало не победило, он успел добраться до меня, накарябал лапами, что не может обернуться.

Лесник с надеждой посмотрел на меня, показал на него:

- Если проклятье не снять, он озвереет совсем. Будет убивать без разбора всех подряд. Я его пока усыпил, укол сделал. У меня не получается ему помочь. Вся надежда на тебя.

Василий Макарович вздохнул, протянул руку, неожиданно погладил оборотня по голове:

- Селифан – неплохой в сущности мужик-то. Нормальный. Жалко его…

Пока лесник рассказывал мне про оборотня, я осматривал «собаку» или, точнее говоря, волка, магическим зрением.

- Может, тебе фонарь принести? – вдруг спросил лесник, заметив, что я разглядываю зверя.

- Не, не надо, - отозвался я. – Всё и так видно.

Уже стало смеркаться, темнеть. Но магическому зрению сумерки совсем не мешали. Лесник отошел от меня, чтоб не отвлекать.

Я обнаружил у оборотня магический узел силы – такой же, как у меня. Шар светился ярко-зеленым цветом, цветом магии Жизни. Только этот шар покрывала крупно-ячеистая сетка красного цвета – точно такая же, как я наложил конструктом-заклинанием на старуху-ведьму, блокируя доступ к её магии. Только моя сеть была мелкой, из тонких волокон. Здесь же ячейки были крупные, а волокна напоминали скорее жгуты.

Я осторожно коснулся «сетки» щупальцем магии Жизни. Оборотень вздрогнул, дернулся. Лесник тут же оказался рядом.

- Что? Он просыпается?

- Нет, - ответил я, не отвлекаясь и не прекращая попыток зацепить «сетку». – Я нашел, то есть вижу заклинание. Оно блокирует его магические способности. Если бы заклинание было бы наложено, когда Селифан был человеком, то он бы не смог бы перекинуться в оборотня. А тут наоборот…

- Ладно, не мешай! – отрезал я.

Ярко-красный жгут удалось зацепить с пятой или шестой, а может и десятой попытки. Щупальце силы я согнул крючком, поддел под красный жгут, завязал на узел – в призме магического зрения это выглядело так. И потянул на себя. «Сетка» поддалась, но потащила за собой «шар» - узел силы оборотня.

Волк взвыл, заворочался, приподнялся, но не проснулся. Я попробовал еще раз потянуть на себя. «Сетка» отказалась выпускать свою добычу. Волк снова заворочался. Толстые жгуты «сетки» упрямо не хотели рваться.

Я выпустил щупальце «мертвой» силы, осторожно тронул им жгут. Неожиданно «сетка» стала вибрировать и сокращаться, сжимая «шар». Волк в багажнике завизжал, попытался свернуться в клубок. Видимо, сдавливаясь, «сетка» причиняла ему нешуточную боль. Хорошо еще, что он спал!

Лесник, наблюдая за нами, положил руки ему на голову, пытаясь успокоить.

- Ни хрена не выходит! – прохрипел я. Во рту оказалось неожиданно сухо. Я попытался сглотнуть появившийся комок, не получилось.

- А, сука! – в сердцах громко выругался я, добавив еще кое-что из нецензурной лексики.

Лесник шарахнулся от меня в сторону. Я вытащил правой рукой кинжал и, потянув «сетку» крючком-щупальцем Жизни, полоснул им по ярко-красным жгутам, кажется, даже чуть задев шкуру оборотня. Жгут под лезвием кинжала ведьмака легко распался на две части. Следом за ним стала расползаться, словно из гнилых ниток, и «сетка». Я уже без труда вытянул всю, как рваную авоську, и отбросил подальше в сторону.

- Готово, - я совершенно без сил опустился на землю. Ноги подкосились.

Я сразу почувствовал окружающий мир. До этого был как бы в отключке от всего внешнего. А сейчас… Волк вонял до тошноты. Ночной (ого, уже и ночь наступила!) холод пробрался до самых костей. Меня начала трясти крупная дрожь – то ли от холода, то ли от усталости.

Василий Макарович, не замечая моего состояния, занимался оборотнем. Он вытащил его из машины, развязал лапы, снял намордник: дело в том, что оборотень стал сразу, буквально на глазах превращаться в человека.

Я наблюдал за процессом краем глаза, причём совершенно без какого-либо интереса. Состояние у меня было не то: и дрожь во всём теле, и дышалось астматически тяжело, и голова кружилась, как будто лбом об стенку постучался, и сердце как-то подозрительно сильно билось о ребра, словно хотело взломать грудную клетку изнутри.

Ко мне подошел шишок, протянул железную солдатскую фляжку:

- Пей!

Первый раз я услышал его голос – скрипучий, пронзительный, неприятный.

- Пей! Настойка сорока трав!

Я взял фляжку, сделал глоток, ожидая, что там будет настойка на коньяке или водке. Ошибся. Настойка оказалась совершенно без градусов, прохладной, пресной, совершенно безвкусной. Трава она и есть трава!

Однако дрожь вдруг прекратилась, сердце успокоилось, голова стала ясной. Только в теле осталась слабость.

Момент, когда оборотень окончательно принял человеческий облик, я прозевал. Только что был то ли черный волк, то ли крупная собака. И вот – голый человек в позе эмбриона. Лесник присел над ним, похлопал по щекам. Дал понюхать ватку – запах нашатыря даже я учуял отсюда, метров с пяти.

Мужик зашевелился, выругался, встал на корточки.

- Макарыч! – сказал он хриплым голосом. – Ты меня вытащил!

Он попытался встать, упал на бок. Приподнялся, сел голым задом на землю, ничуть не смущаясь.

- Ё-моё, Макарыч!

Лесник отошел от него, хмыкнул, бросил ему:

- Вот, кто тебя спас!

И указал на меня. Он открыл заднюю дверь «уазика», достал какие-то мешковатые штаны, рубаху, галоши, бросил мужику:

- Одевайся!

Кстати, и запашок-то противно-тухлый вроде пропал. Мужик оделся, обулся, подошел ко мне, осторожно протянул руку:

- Селифан.

Я её, не раздумывая, пожал, представился:

- Антон.

И обнаружил, что до сих пор держу кинжал в руке. Поднёс его к поясу. Клинок словно сам выскочил из руки и нашел дорогу, скользнув прямо в ножны.

- Спасибо тебе, Антон! – мужик даже поклонился почти в пояс. – От смерти спас. Должок за мной!