Убегаю в спальню, скидываю халат и надеваю платье в стиле бохо. Платье больше домашнее, но новое. Специально сильно не наряжаюсь, делая вид, что я такая красивая всегда и мой визит – это не продуманный план. Но губы всё равно крашу яркой помадой и не забываю про капельку любимых духов.

Вынимаю пирог. Всё замечательно, пахнет аппетитно. И даже в кои-то веки не пригорело дно. Перекладываю свежий пирог на тарелку и снова выглядываю в окно как раз в тот момент, когда из внедорожника выходит Богдан и идёт к подъезду.

Да, всё складывается как никогда хорошо. Сама судьба мне благоволит.

Наконец-то звёзды сошлись и в моей вселенной.

Запрыгиваю в милые тапочки с белой опушкой, беру пирог и немного приоткрываю дверь, слушая приближающийся лифт, чтобы выйти к соседу.

И вот створки распахиваются, я, такая красивая, с пирогом распахиваю дверь…

Помните, я говорила, что меня преследуют неудачи? Так вот, ничего не поменялось. Всё железно стабильно в моей жизни. Вместе с Богданом из лифта выходит Серёга.

Сергей – мой бывший парень, с которым я даже умудрилась прожить в этой квартире пару лет. Расстались мы поначалу со скандалом, естественно, с моей стороны. А потом я остыла, и мы начали дружить. Серёга хороший парень, я к нему привыкла и как-то родственно приросла. Он добрый, весёлый, заботливый, мама у него мировая. Но, по-моему, нельзя прожить с человеком всю жизнь только потому, что он хороший. С каждым днём мы обоюдно начали замечать друг в друге недостатки, и когда их количество перевалило за допустимую черту, разразился скандал. По факту из ничего. И мы разошлись.

Наша проблема в том, что и Серёга тоже ко мне прирос. Крепкая дружба между мужчиной и женщиной складывается только в двух случаях: либо они хотят друг друга, но по каким-то причинам не признают, либо между ними когда-то всё было. Это наш случай. И мне всё нравилось до сегодняшнего дня.

Замираю на пороге с пирогом в руках, как дура.

— Привет, Монро, — усмехается Серёга. Киваю, смотря, как мой будущий «муж» проходит мимо меня, наблюдая за Серёгой нечитаемым взглядом. — Какая ты у меня умничка, с моим любимым пирогом встречаешь, — подходит ко мне бывший, внаглую забирает пирог и целует меня в щёку со словами: — Люблю тебя.

Всё, тушите свет.

Представление удалось.

Мой будущий «муж» усмехается с иронией и скрывается в своей квартире. Аплодисменты.

— Серёга, блин, я тебя убью!

Глава 8

Богдан

— Жан, не подскажешь мне, почему наши документы о разводе утеряны? — как можно сдержаннее спрашиваю я. Обвожу глазами кухню когда-то нашего общего дома.

Дома, который построил сам.

Я мечтал о том, что здесь будет жить большая семья, у каждого ребенка своя комната. Но там теперь, вместо детских, спортзал и гостевая комната.

Никого не виню, у нас с Жанной оказались совершенно противоположные цели и приоритеты. Жаль только, что изначально я этого не понял.

— Не наши, а твои, — отмахивается она, продолжая варить кофе в турке, как я люблю. И варила она его всегда божественно. Вот только одного кофе мне оказалось мало для будущего с этой женщиной. — Я на развод не подавала.

Моя бывшая супруга еще в шелковой пижаме и с помятым лицом.

Да, именно бывшая. Развод обусловливается не штампом в паспорте или бумажкой. Мы разошлись. Всё.

Посматриваю на часы. Почти час дня, а Жанна только встала с кровати. Ничего не имею против того, чтобы женщина не напрягалась и баловала себя долгим сном. Только ее заспанный вид и плохое настроение определили вот те две пустые бутылки мартини, которые стоят возле кухонной тумбы.

Не комментирую. Я сейчас могу дать только совет: взять себя в руки и не топить горе в алкоголе. И я его давал, она не прислушалась. Пусть так, это ее жизнь, и она вольна проживать ее, как хочет.

— Жанна, ты же понимаешь, что это всего лишь формальность? Окей, я проживу и со штампом в паспорте. Но положение дел это не изменит. Ты можешь посредством отца терять эти документы, аннулировать, да хоть сожгите загс! Супругами мы от этого больше не станем.

— Не остыл еще, значит, — равнодушно выдает она, ставит передо мной кофе и сливки, как я люблю. Садится напротив, тоже добавляя сливок в чашку. — Давай поговорим спокойно, — предлагает слегка хриплым голосом, который прокурила. И я ведь всегда запрещал, но она курила втайне от меня, словно я не чувствовал запах табака. Но теперь это тоже не мой предел. — Я прощаю тебе твой срыв. Давно простила.

Не оправдываюсь, я сорвался на эмоциях. Некрасиво.

— Спасибо, что прощаешь, — выдыхаю, проводя пятерней по волосам. Не лукавлю. Как бы оно ни было, я не имел права оскорблять ее и швырять. Надо было просто собрать вещи и уйти. Лучше молча. У меня не получилось… Слишком больно было.

Жанна улыбается и кивает. Но она снова неправильно меня понимает.

— Так вот, я признаю свою вину и готова на твои условия. Я пересмотрела жизненные ценности.

— Ммм… здорово, — скептически произношу я. — От этого ты бухаешь и куришь?

— Прекрати! — повышает голос, переходя на истеричные ноты. — Ты меня бросил, ты ушел, ты подал на развод! Я тоже имею право на срыв. Я брошу пить и курить. Начну пить витамины, мы сходим в центр планирования семьи, и я рожу тебе ребенка, как ты хотел.

Когда сообщают, что хотят родить мужчине ребёнка, делают это с более воодушевленным лицом, а не кидают раздраженно. Только детей она от меня не хочет. В принципе никогда не хотела.

— Нельзя завести ребёнка, как собаку, чтобы кого-то порадовать. Нельзя растить ребёнка в семье, где мать родила вынужденно. Это так не работает, увы… — развожу руками.

— Да почему вынужденно! — снова психует, отодвигая от себя чашку. Кофе расплескивается на белый стол. Втягиваю воздух, стараясь держать себя в руках. Скандалить нужно со своей женщиной. Жанна уже не моя. И меня не трогают ее истерики. — Тогда я была не готова. А сейчас всё поняла!

Молча беру бумажную салфетку, вытирая кофе со стола.

— Нет, Жанна, найди в себе силы