Шрифт:
Закладка:
Той ночью я так и не открыл дверь. «Какой же все-таки интересный сон, – подумал я и вернулся в диван, чтобы как следует доспать его (в отличие от русалок, мне спать хотелось). – Такой сон стоит того, чтобы поспать лишний часок». Так и уснул под пение из унитаза. На утро я все-таки не сдержался и сходил в него – русалки ведь уже молчали, точно их и нет.
Так моим новым героем стал сон.
Космонавт
Но когда следующей ночью я вновь услышал туалетные голоса, я забеспокоился, а мой герой не смог уснуть.
– Русалки – это, конечно, хорошо, но почему они решили разговаривать именно из моего туалета?
Я, конечно, все понимаю. Я не так часто его мыл (скорее, даже редко) и, вероятно, заслужил критики в Разумных пределах. Но это же вовсе не значит, что я теперь каждую ночь должен выслушивать все то, что в нем накопилось, и все, что он, в этой связи, думает обо мне.
Но, судя по продолжительности претензий, думал туалет обо мне много и долго. Впрочем, теперь и он заставлял меня подумать о нём.
Так мы и думали друг о друге: я о туалете, а он обо мне.
– Обещаю, что буду мыть тебя чаще! Даже твой любимый «Доместос» куплю, только замолчи! – крикнул я болтливому туалету. – Ну, пожалуйста! – но туалет был ко мне беспощаден.
Поскольку на этот раз я был точно уверен в том, что не сплю: даже на удивление соседей выполнил 25 раз упражнение Jumping jack, чтобы растрясти сон и лимфу, я решил посмотреть на источник этого ночного выступления.
Из-под двери уборной по-прежнему светилось аквамарином, точно из-под тюнингованной японской машины. Но кто же тогда управлял этой неоновой Toyotой? А главное, почему она припарковалась в моем туалете?
Сперва, как следует в таких ситуациях, я постучал, точно ожидая от туалета разрешения войти. В конце концов, невежливо вот так сразу ворваться в комнату посреди чужого разговора. Постучался я нарочито громко, чтобы даже из трубы меня было слышно, но русалок это, кажется, совсем не смутило. Они как ни в чем не бывало болтали на свои хвостатые темы.
Я постучался еще раз – на всякий случай, вдруг русалки из трубы не расслышали. Но те не реагировали: либо они были так сильно увлечены общением, либо у них какие-то проблемы со слухом.
На самом деле я чувствовал себя крайне странно, словно гость, стучась в собственный же туалет и стыдливо ожидая от «хозяина» согласия. Еще немного подождав и убедившись, что приглашения не дождусь, я решил зайти без спроса.
– Ну, тогда я захожу, – сказал я русалкам, и открыл дверь в космический корабль.
Ладно. Никакой это был не корабль. Это был всего-навсего мой туалет два на два метра с туалетной бумагой да шторкой над ванной, но чудной аквамариновый цвет, что проникал в него из говорящего унитаза, окрасил кафельные стены в цвет светящейся каюты из фантастических фильмов восьмидесятых.
Знаете, я вовсе не против фантастики. Более того, фантастику я всегда любил, но не думал, что встречу фантастику в своем туалете. Я посмотрел в источник свечения и почувствовал себя настоящим астронавтом. Я словно смотрел не в унитаз, а в глубокий космос через маленький круглый иллюминатор.
А еще я отчетливо их слышал. Русалок, что докладывали снизу. Они говорили со мной, меняя интонацию, словно пытаясь адаптироваться и облегчить мне понимание своего туалетного языка. Но понятнее от этого не становилось. Поэтому я закрыл унитаз душкой – создал языковой барьер – и сел на него.
Далекий Космос оказался немного ближе, чем я думал. Я никогда не мечтал стать космонавтом, но совершенно внезапно взял и стал (ну, или, точнее, сел). И, склонившись над своим музыкальным троном, я слушал. Я как-то ходил на оперу, но унитаз определенно звучал получше. Чистый голос, что не фальшивил и, несмотря на незнакомый мне говор, казался по-своему честным в своей откровенной невинности.
Надо сказать, что из-под меня еще никогда не пели. Такое – и прямо оттуда? Не может быть, но было. Кто бы мог подумать, что это неприятное место способно так говорить. Почти как человек, только чудной немного. Чтобы не нарушать этот разговор, даже решил не перебивать. Решил перетерпеть. Сидя на унитазе, я искал объяснения. Мне был нужен новый герой. И меня можно понять, у меня унитаз разговаривал.
Тут, как часто случается, когда сидишь на унитазе (даже обычном, не русалочьем), меня осенило. Я решил проверить себя на адекватность, с одной стороны, и получить доказательство русалок, с другой. Вскочив с палубы, я помчался в комнату за телефоном и, схватив его, включил видеокамеру. Побежал обратно, предвкушая, как буду потом показывать всем знакомым и незнакомым свой космический корабль, но на мое удивление водный разговор тут же прекратился, как и космический корабль. Улетел.
– Скромные какие, – прошипел я. – Как мешать мне спать, так нестыдно, а как на камеру, так сразу мы не такие… Ладно-ладно, только попробуйте еще раз заговорить, тут же вас засниму! Докажу, что вы есть! – оскалился я.
Но доказать никак не получалось. Точно они и были, и не были. В течение следующих трех ночей русалки прилетали на своем космическом корабле и говорили то ли о своем, то ли о моем, но каждый раз, стоило только коснуться телефона, как русалки растворялись вместе со своим неоновым транспортом, оставляя только туалет два на два метра да шторку на кольцах. Так мы и жили. Они пели в трубах, я пил для того, чтобы в трубу.
Иногда я мог уснуть под их бурлящий язык, а иногда вместо сна меня наполняло чувство тягучей тревоги. Словно я неподходящий по объему кувшин, в который, несмотря на малый размер, все равно пытался залить всего себя, но переливался через край, напоминая себе о принципиальной невозможности поместиться внутри. Тогда мне начинало казаться, что я тороплюсь и опаздываю куда-то, точно я потерял что-то очень важное, а потому не могу поместиться в том кувшине, как бы я ни пытался заполнить себя в него.
– Но что же я потерял? И куда
