полчаса. Девушка смотрела в окно, рассматривая проносящиеся мимо высокие здания, проезжающие мимо машины, людей, которые не подозревали о том, что стали на секунду центром ее внимания. Вновь и вновь мелькали знаки запретов. Запрет на жевание жвачки, запрет на рыбалку, запрет на бег, запрет на хождение босиком. Город-государство, где запретов больше, чем жителей. Она не смогла бы жить в Сингапуре.

Смех в салоне отвлек ее от мыслей об этом странном городе и заставил переключить внимание на разговор Марка и Келси. Они решили отправиться гулять по маленькой стране всем экипажем.

– Запрет на отлов мышей, – засмеялась Нина, тыча пальцем в окно.

– Запрет на хождение по улицам в голом виде? – Джуан буквально навалился на стекло. – Как жаль, как раз хотел пройтись голым.

Все засмеялись, и Оливия, улыбаясь, посмотрела на Даниэля, сидящего рядом с Марком сбоку от нее. Он крутил в руках телефон, видимо, желая сфотографировать весь этот бред.

От вида телефона в его руках Оливия занервничала и тут же отвернулась.

– Уважаемый экипаж, – громко произнес Марк, – прошу вашего внимания!

Все умолкли, и стало непривычно тихо, лишь тарахтящий мотор нарушал идеальную тишину.

– У нас есть время, чтобы прогуляться по самому необычному месту на планете – Сингапуру. Вы со мной согласны?

Вновь возгласы, и мотор автобуса уже не слышно.

– Отлично! Капитан отпускает нас, поэтому, кто идет – жду вас в холле гостиницы через час.

Впервые за четыре месяца работы им выдалась возможность увидеть хоть одну страну, в которую они прилетели. Оливия уже готова была бежать по улицам города и нарушать запреты, но резкая боль в голове напомнила о себе, и девушка, поморщившись, коснулась пальцами виска.

– Ты никуда не идешь, – произнес Даниэль, наблюдавший за ее радостью, а потом болью, – выполняй распоряжение врача.

– Ты, случайно, не служил в армии? – разозлилась она. – Отдаешь приказы как войску. Я не собираюсь просидеть в отеле весь вечер, зная, как прекрасно вы все вместе проводите время.

– Я тоже не иду, Оливия. Мне надо готовиться к завтрашнему полету. Ты будешь отдыхать, я буду работать. Это тебя устроит?

Грустными глазами девушка обвела счастливые лица экипажа. Она завидовала им и ненавидела себя за то, что ударилась. Пыталась ненавидеть Даниэля за его решение, но почему-то не смогла.

– Я все равно не люблю запреты, – тихо сказала она, – мне постоянно хочется их нарушать.

Даниэль улыбнулся и, слегка наклонившись к девушке, прошептал:

– Я тоже, поэтому нас не берут.

Она надеялась, что это шутка, но доля правды в ней все-таки была. Девушка поймала себя на мысли, что рада остаться с ним в отеле. Но ее до чертиков пугала эта близость. Надо попросить номер на несколько этажей выше от него, желательно в другом отеле, на другой улице и в другой стране или лучше всего – на другой части света. Так она не сойдет с ума от желания, возникающего при мысли об этом мужчине.

У стойки регистрации в отеле девушку подбадривали Нина и Мирем, в один голос утверждавшие, что Сингапур – не то место, где можно расслабиться, гуляя. Оливия кивала, в душе смеясь над причинами, придуманными для ее успокоения. Незаметный для других ее взгляд был устремлен на мужчину в форме капитана. Он получал ключ от номера, расписываясь в журнале регистрации, и Оливия, увидев цифры, пожелала тут же стереть их из памяти. Они были слишком просты, чтобы забыть. Три, восемь, ноль. Цифры его самолета.

Как по заказу всевышнего девушке вручили ключ с разницей в одну цифру. Зачем она встала в очередь за Даниэлем?

Крепко сжимая ключ в руке, она направилась к лифту, который был рассчитан на две персоны и кнопку вызова которого первым нажал капитан.

– Третий этаж, – произнес Даниэль, и двери захлопнулись. Оливия вздрогнула, оставшись один на один с тем, с кем меньше всего ожидала. – Я пока не собираюсь спать, поэтому, если почувствуешь недомогание, можешь прийти.

Он не знал, зачем сказал это. Оливия Паркер, даже если будет умирать, никогда не придет за помощью. Но находиться рядом с девушкой, которая не дает покоя его телу и мыслям, оказалось невыносимо.

– Можешь не переживать, я чувствую себя превосходно.

Такого ответа он и ждал.

Двери лифта открылись, и Оливия быстро прошла к своему номеру, слыша, как сзади Даниэль так же быстро пытается уйти, вставляя ключ в замок. Его номер находился напротив ее. Так близко, что захотелось разделить отель на две части, разломив пополам.

Рука девушки дрогнула, чуть не выронив ключи. Но, преодолев барьер из обычной деревянной двери, она зашла внутрь и захлопнула ее слишком быстро, не желая больше думать. В одном самолете, в одном отеле, на одном этаже им было тесно. Ее тело горело, мозг плавился. Голову не покидала одна-единственная мысль – напротив ее номера, через узкий коридор, находился тот, кого она хотела.

Даниэль оставил чемодан в прихожей, на ходу снял зажим в виде золотого самолета и развязал галстук, который сдавливал горло. Скинув пиджак, быстро расстегнул пуговицы на рубашке. Ему была нужна холодная вода. Как можно больше тонн холодной воды на его горячую голову.

Он встал под холодный душ, сразу ощущая покалывание на коже. Так и надо его проклятому телу за то, что оно заставляло его испытывать.

Холодная вода привела его в чувство. Но лучше чувствовать зябкость на коже, чем пожар внутри. Он хотел тушить пламя и жар до тех пор, пока те не покроются льдом.

Совсем замерзнув, он наконец отключил душ, не спеша выходить из душевой кабины. Вода ледяными каплями стекала с его тела и завершала охлаждение, заставляя Даниэля мучиться. Последняя капля прекратила эту пытку, делая сознание ясным, а голову холодной. Теперь его мысли понеслись в обычном русле проблем, связанных с работой. Он не сдал экзамен, и стоило кинуть все силы, чтобы исправить эту ошибку.

Выйдя из ванны, Даниэль оделся, решив не застегивать пуговицы на рубашке, чтобы не согреваться, и включил ноутбук, но стук в дверь заставил тело покрыться мелкой испариной. Он помнил свои слова, сказанные Оливии, – она могла прийти, если почувствует недомогание. И хотя маловероятно, что