Шрифт:
Закладка:
– Но так было лучше, моя судьба по-прежнему вела меня вперед, и всего один шаг оставался мне до познания мудрости, – продолжал он с блаженной улыбкой, – однако прежде мне следовало победить гордыню. Казалось бы, на кого мне обижаться, разве меня кто-нибудь обидел? Разве мое творение было отвергнуто несправедливо? Но я обозлился на весь мир и решил покинуть его; уехав в край неприступных гор, я поселился в маленьком городке, в котором заканчивались все дороги.
Городишко делился на две части, нижнюю и верхнюю, я нашел себе крохотный домик на самом верху. Я сам обслуживал себя; остатка моих сбережений было достаточно, чтобы покупать нехитрую еду, хворост для очага и разные необходимые мелочи, – большего мне было не нужно. Чем меньше желаешь, тем богаче становишься: я помню притчу о мудреце, который пришел на богатый рынок, где было полным-полно всяких товаров. «Ну, что ты скажешь об этом?» – спросил его смотритель рынка. «Как много здесь вещей, которые мне не нужны», – ответил мудрец.
В городке меня считали то ли безумцем, то ли просветленным, а кое-кто поговаривал, что я бежавший преступник; они допытывались, из какой я касты, но я отвечал, что не принадлежу ни к одной из них. Это больше всего удивляло бесхитростных горожан, но они удивились бы еще больше, если бы узнали, что я отказался от высшей касты и вообще не признаю каст. О, нет, я отказался от этого не из-за любви к людям, а как раз наоборот – из ненависти! Какой смысл делить род людской на касты, когда все люди одинаковы плохи.
Горькие мысли целиком поглотили меня, я упивался своим добровольным затворничеством, но временами я почувствовал свое одиночество, более того, отчужденность от мира людей. Есть разница между одиночеством и отчуждением: если ты один в мире, тебе принадлежит весь мир; но если ты отчужден от мира, он существует не для тебя, – ты лишен всего того, что в нем есть.
Ну, и пусть я чужой для этого мира, думалось мне. Что в нем хорошего: в мире безраздельно господствует зло и не совершается ничего поистине доброго… Вот когда случилась история с двумя собаками, ради которой я начал свой рассказ. Прости, что тебе пришлось выслушать такое длинное предисловие…
В горах зимы очень холодные: бывает, что выпадает снег и не тает по два-три дня, а вода, оставленная вечером в кувшине, к утру покрывается коркой льда. Мне было трудно привыкнуть к этой ужасной стуже, но в тот год, о котором я рассказываю, мороз стоял просто невыносимый – видимо, холод человеческих душ, много лет остужавший мироздание, вернулся на землю; снег лежал две недели.
У меня кончились припасы, пришлось спуститься в нижний город на базар. Купив тощую ощипанную курицу, лепешек, козьего сыра и мешочек проса, я быстро взбирался по узкой дороге, стремясь скорее попасть к теплому очагу. Вдруг, откуда ни возьмись, ко мне привязалась собака – огромный пес, но ужасно худой, кожа да кости. Он дрожал всем телом, еле передвигал лапы, но упорно шел за мной. Я хотел его прогнать, но духу не хватило: было понятно, что бедняга на краю гибели. Так мы пришли домой, здесь я сварил обед, поел сам и покормил собаку; она улеглась у огня и заснула.
В ту же ночь я пожалел, что взял ее: она не давала мне спать, скулила и лаяла во сне, вспоминая, видимо, свое тяжелое прошлое и своих обидчиков. На следующий день я пошел с собакой в город, пытаясь найти ее хозяина. Но напрасно я стучался в двери своих знакомых, а иногда и к незнакомым людям – никто не признавал этого пса и не хотел взять его себе. Проходив до темноты и ужасно озябнув, я в тоске побрел к своему дому; я не знал, что мне делать. Собака, между тем, обнюхивая что-то, медленно уходила прочь, по тропинке, которая вела за город. Я подумал: да пусть себе уходит, а я вернусь домой. Моя совесть чиста, я ведь не прогонял этого пса. Но тут внутренний голос сказал мне, что это ложь и искушение: бросить несчастную собаку на таком холоде, означает обречь ее на смерть. Этого нельзя делать по отношению к живому существу. Я свистнул; собака вышла из темноты и посмотрела на меня, как бы спрашивая, не ослышалась ли она? Я потрепал ее по загривку, сказал «домой», и мы вернулись в мое жилище.
Мы прожили вместе почти месяц, и этот месяц был труден для меня. Пес много ел, все так же скулил во сне, – к тому же, у него болела лапа, он хромал и кряхтел, наступая на нее. Мне пришлось вызвать знахаря, разбирающегося в болезнях животных, – он вырезал у собаки нарост на плюсне и дал мне мазь, чтобы прикладывать к ране. В конце концов, мой пес выздоровел, округлился и повеселел. Он принялся добросовестно охранять наше жилище и меня, – оглушительно лаял и отчаянно набрасывался на тех, кто проходил вблизи дома или встречался нам на улице.
Пришлось мне задуматься, как быть дальше: менять свою жизнь из-за этого пса я был не готов. Но, видно, я действительно сделал тогда все что мог, и большего от меня не требовалось: в один прекрасный день, когда холода уже прекратились, и наступила чудесная теплая погода, ко мне пришел старый охотник, мой единственный товарищ в этом городке, а вместе с ним незнакомый мне человек приятной наружности. Охотник представил мне его – это был землевладелец из знатной, но небогатой семьи. Он жил в деревне и ему нужна была собака, чтобы сторожить дом; охотник рассказал, что у меня есть такая собака, – вот они и пришли посмотреть на нее.
Как ни странно, мой пес не лаял в этот раз, – он приветливо завилял хвостом и дал себя погладить. Гость был в восторге, – осмотрев собаку, он заявил, что именно такая ему и надобна. Он спросил меня, сколько я возьму за нее; я отвечал, что рад отдать ее в хорошие руки и об оплате не может быть речи. Он забрал собаку с собой; признаюсь, мне было грустно расставаться с нею.
А через год я вновь принимал этого человека в своем доме и первым делом, конечно, спросил о собаке. Он мне ответил, что мой пес стал верным сторожем его дома и любимцем всей семьи. Нечего говорить, как я обрадовался этой вести.
– Да, забота о животных делает человека человеком, – задумчиво
