я тоже о многом просила — думаю про себя — но кому-то было фиолетово на всё. Хотя… о чём я просила? Не уходить? Нет. Не просила. И не попросила бы в любом случае.

Просила человеком остаться и не втягивать меня и детей в имущественные споры. В принципе, я считала, что это нормально.

Если ты хочешь уйти и семьи, поменять свою жизнь — будь настоящим мужчиной хотя бы в том, что касается обеспечения жизни своих детей. О себе я не говорю, для себя я ничего не требовала и не требую. Дура, наверное, но да, это так. Хотя нет. Опять обманываю. Требую.

Мой фарфор требую оставить мне! Потому что это я его собирала! Я выискивала, я договаривалась о выкупе, я сбивала цены.

Да и платила за многие вещи тоже я из своего кармана, у меня, в принципе, всегда были и есть свои деньги, даже когда я ушла с постоянной работы. Небольшой блог, в котором я писала эссе, статьи, рассказы о тайнах родного города. Экскурсии индивидуальные — «только для своих», мои контакты передавали из рук в руки. Плюс иногда я была консультантом на исторических телепроектах, которые снимала моя подруга.

Как оказалось для мужа я была домохозяйкой, которая ничем не занималась.

Вот так. Спасибо, не назвал тупой курицей. Или назвал? Не помню. Нет, за курицу бы я его просто убила бы.

А может и стоило приложить хорошенько? Особенно, когда он озвучил то, что мне придётся самой платить кредит за мою машину. Да, да, супруга миллионера Королькевича взяла авто в кредит, потому что:

— Миля, сейчас свободных денег нет, такая ситуация на бирже, сама понимаешь, и цены растут, давай просто кредит возьмем, так будет выгоднее, чем вытаскивать бабло с акций.

Он так и сказал — «с». Я чуть не поперхнулась. Поправила.

— Что ты придираешься, все так говорят!

— А если все начнут говорить звОнит, и лОжат, ты тоже начнёшь?

— Миля, не «душни». Выбирай машину, я узнаю, на каких условиях тебе дадут кредит.

— Мне? — еще один шок.

— Ну, не мне же?

В общем, вот такая история. Но хорошо, если бы только этот кредит платить!

Олег ничтоже сумняшеся заявил мне, что раздел имущества предполагает и раздел обязательств. И если я хочу делить его бизнес и недвижимость, то мне придётся выплачивать и те кредиты, которые оформлены на его контору.

Честно, у меня пока не было ни сил, ни времени в этом разбираться.

Мне просто было плохо.

От всего.

Жизнь перевернулась на сто восемьдесят градусов. Резко. В одночасье.

Мне было необходимо просто выдохнуть.

Поэтому…

Питер.

Санкт-Петербург.

Город на Неве. Город, в котором можно потерять себя и найти. С которым можно дружить или спорить. В котором можно просто побыть собой.

Поэтому я сейчас еду по трассе М-11 за черным «Лексусом».

А в «Лексусе» сидит красивый, взрослый мужчина, который назвал меня богиней. И ему определенно от меня нужно кое-что не самое пристойное. И это меня пугает и будоражит. Будоражит больше, чем пугает.

— Алло, Миля, ты меня слушаешь?

Боже, как же он меня достал!

— Я за рулём, Королькевич, что тебе надо?

— Мне нужны вещи.

— Забирай, какие проблемы?

— А смысл мне их забирать? Я не собираюсь уезжать из квартиры. Ты же помнишь, что это моя квартира?

— То есть ты выгонишь меня и детей?

— Дети могут остаться, они не маленькие.

— Меня выгонишь?

— Миля, вот поэтому я и просил тебя не уезжать! Потому что столько всего надо обсудить!

— Тебе надо? Обсуждай. Мне нужен отдых.

— Ты не работаешь, Милана, какой отдых? Постеснялась бы.

— Что я должна сделать? Ты серьёзно сейчас, Королькевич?

— Миля, ты опять так со мной разговариваешь?

— Значит, слушай сюда, олигарх хренов. Я вернусь, и мы с тобой будем решать вопросы. Понял? Если за время моего отсутствия из нашей квартиры — нашей квартиры, ты понял? — что-то исчезнет, я буду обращаться в полицию. Вещи мои чтобы трогать не смел. Фарфор тоже.

— Ты как…

— Вот так. Вот так я с тобой разговариваю, милый, так, как ты этого заслуживаешь. И даже не думай, что я тебя боюсь, или что тебе удастся меня напугать. Будет желание, я тебя так по стенке размажу — мало не покажется. Репутационные потери для твоего имиджа будущего депутата будут невосполнимыми. Так что…

— Милана!

— Заткни себе рот пуантами, козёл!

Глава 8

Я думала, меня будет трясти и бомбить после этого разговора. Но как ни странно — нет! Совсем нет.

У меня просто раскрываются глаза. Всё больше и больше. На человека, с которым столько лет прожила.

Не даром же говорят: хочешь узнать человека — разведись с ним!

Вот!

По ходу я как раз и узнаю.

Нет, ну какая же тварь, а?

Просто тварина!

Значит, из квартиры меня решил попереть? А дети останутся? С его сушеной воблой в балетной пачке?

Что ж… кстати. Это мысль. Оставить с ними детей.

Не навсегда, конечно. Но так. На время. Пусть попробуют, повоспитывают. Позанимаются. А я посмотрю.

Нет, конечно, эксперименты над своими детьми я не позволю проводить. Но мыслЯ интересная.

На самом деле, уверена, что Никитос даст им жару. Специально договариваться с ним, как-то настраивать я не буду. А может и буду.

Как там говорят французы? А ля герр ком а ля герр? На войне — как на войне?

Мчу за «Лексусом», понимая, что до оговоренной нами остановки осталось совсем не много.

А я всё-таки сильно взбудоражена разговором с мужем.

Не расстроена.

Разгневана.

Не хотелось бы, чтобы моё состояние заметил новый знакомый.