В итоге меня ещё и зачмокали. Пришлось терпеть. Ну блин… кажется, или поцелуйчик в щёку от девочки – это правда приятно?

Что со мной происходит?.. Во что я превращаюсь?..

— Сторис, сторис! – одна достала розовый телефончик и включила видео, - Смотрите! Наш жених! Всё мальчики, не пишите. Мы нашли жениха!

Мама самодовольно улыбалась, будто рожала меня для этого момента. Да и батя, что уж там. Одному мне плохо было.

Кабинет директора был на последнем этаже. Стучимся.

О, директриса из садика! Помню, сто раз к ней в кабинет попадал. Ха-ха, и будьте уверены, это повторится!

— С возвращением, Михаэль! – улыбнулась она, - Все по тебе скучали.

Мне приятно это слышать. Улыбка расползлась сама собой. Конечно она преувеличивает, как минимум Катя и Теодор не скучали, но всё равно приятно.

Но приятности закончились быстро.

— Скажи, Михаэль… ты хочешь в школу? – вздохнула женщина, скрещивая пальцы в замок, - К Максиму, к своим друзьями?

Мне не нравится, как она к этому подходит.

— Конечно хочу.

— Проблема вот в чём… вы не явились на комиссию. Права зачислять вас нет. Фактически – в нашу школу вы попасть уже не можете.

Меня кольнуло.

Да я из Ада выбирался в том числе, чтобы и в школу с Максимкой походить… чтобы детство было…

И что, отбой? Не достоин?

— Но мы бы сейчас не говорили, будь это действительно так, верно? – надавила мама.

— Скажу честно – я хочу возвращения Михаэля. Он показал себя как очень способный и хороший мальчик! Но ПРИЁМ – закрыт. И я ничего вам не советую, вы не подумайте, но просто, скажем так, напоминаю… что ПЕРЕВОД ученика по обмену всё ещё возможен.

Родители переглянулись. Я воспрял духом!

Я… я могу попасть в школу? Прям в эту? Ес, ес, ес!

— Я, Госпожа Смоленцева и госпожа Альфаро намекнём комиссии, что вас стоит принять. Но вы должны начать процедуру перевода. Плюс – отрастить руку. Бассейн, кружки, высшее общество, сами понимаете.

— Меня начнут унижать? – я глянул на культю.

— Я этого не говорила.

Она права. Сейчас я милашка с разноцветными волосами и вишнёвыми глазами, от которого очень вкусно пахнет. На меня БУДУТ смотреть. А инвалидность даст повод для унижений при гарантированном внимании.

А я… увы, инвалид. Отчего грустят родители, и нервничаю я.

Пора к Альберту. Срочно.

А вот американцы бы мне уже… эх, ладно-ладно, за бургер родину не продам. Хотя я люблю бургеры… с котлеткой… и картошкой фри…

Ну вот блин, теперь может и продам.

«Блин, нельзя голодным детям доверять тяжёлые решения…», - я схватился за урчащий животик.

Все это услышали и посмеялись. Над моим урчащим животиком! Вот и разрядил, ёмаё, атмосферу. Не за что! Лучше покормите ребёнка!

— Ладно, спасибо вам большое. Мы вас услышали. Придётся… поломать голову, как сделать его переведённым учеником. И откуда, - отец улыбнулся и взял меня за руку, - Пойдём, Миша, покушаем, а то сейчас столы есть начнёшь. Что хочешь?

— Бургар!

— Но это же вредно…

«Мы справимся»

— Мы справимся.

— Тогда сначала к Альберту. Там быстро. Потом сразу в бургерную.

Эх, блин, не вернусь я пока в школу. Я не совсем понял всю схему, но вроде, если не ошибаюсь, надо меня устроить в иностранную фиктивную школу, и оттуда перевести сюда. Ёмаё, сложно! И где её брать?.. Кому я нужен?..

Ещё и рука эта дурацкая. С ней неудобно жить, с ней нереально играть. Я не могу нормально сидеть в телефоне, и даже покушать для меня трудно. Я беспомощный. Убогий. Жалкий. Мне самому на себя обидно! Ужасно обидно!

Дети за окном играются в снежки, бегают, катают снеговика. А я… инвалид. Я не могу катать снеговика, не могу нормально лепить снежки.

— Пап…, - грустно прошептал я, - Я неполноценный, да? Безрукий. Я стал хуже, да?..

Мама испуганно на меня повернулась.

— Ч-что? Нет, сынок, конечно нет! Как ты вообще мог это подумать! – начала она, - Ты самый…

— Сын, ты мужчина, и ты уже взрослый, так что скажу прямо – у тебя нет руки, и у других детей она есть. Сейчас у тебя инвалидность, - он смотрел прямо на дорогу, - Но это не больше, чем болячка. Временная трудность, которая скоро решится. А трудности бывают. Теперь сам скажи – ты неполноценный?

— Н-нет…, - пробубнил я.

— Громче!

— Нет! Я нормальный! Просто болячка! – выдавил я из себя крик.

И тут же стало полегче. Груз упал с плеч. Отец глянул на меня через зеркало, кивнул и продолжил ехать.

И впрямь, чего это я?.. Блин, в мире столько эмоций. Как ко всем подготовиться? Так, наверное, даже взрослые и совершают ошибки.

Ыа-а-а, нужна рука! Срочно!

Мы заходим в больницу и идём прямиком к Альберту. Здороваемся, присаживаемся. Вид у него задумчивый. Загруженный, даже. Странно. Обычно он бодрячком.

— Получил результаты, Михаэль. Всё хорошо. Насчёт руки – подготавливаем почву. Две недели, и будем открыты к процедуре, - вздохнул он.

Что-то снова не так. Попой чую. Согласен, у меня так себе интуиция, но сейчас эмпатия говорит.

— А что не так? – спросил хмурый отец, - Возникли проблемы?

— Проблем нет, просто я..., - поджал он губы, не глядя нам в глаза, - Просто когда Михаэль зашёл я вспомнил… хотя нет, ладно. Простите. Моё личное, - потирает переносицу, а затем поднимает на меня глаза, - Михаэль, можно вопрос?

— Конечно…, - не понимаю я, что с ним.

— Ты же в школу возвращаешься, да? Не против… походить на целительные курсы для среднего класса? Я пропихну. Теорию, базу дадут. В игровой форме.

— Целительство? А почему? Вернее – это круто! Но… я тут причём?

— Ты умён.

— И всё?

— И всё.

Мы хмуримся. Альберт был полностью серьёзен и просто без эмоции на меня смотрел, ожидая реакции. А я вот не понимал к чему он ведёт?

— Зачем вам меня пропихивать?.., - как ребёнок я задавал много вопросов.

— Я хочу, чтобы на хорошего целителя стало больше. И всё. Без подвоха. Если есть шанс, что ты заинтересуешься помощью людям… я хочу за него ухватиться.

Тут уже не выдержал отец.

— Альберт, с вами что-то не так, - сказал он то, что думают