Шрифт:
Закладка:
«В прямом. Сколько тебе понадобится времени, чтобы собраться и уйти из квартиры?»
Сердце ёкнуло.
– Надолго?
«Возможно, что ты сюда уже не сможешь вернуться».
Я резко откинулась на спинку стула; высокий ворот водолазки стал душить.
– Так… Так.
Нет, Йен, конечно, откалывал всякое за время нашего с ним сосуществования, и не всегда его юмор был безобидным. Было время, когда я принимала душ в футболке, а переодевалась – исключительно накинув полотенце на плечи, да и романтические опыты у меня никогда не заходили дальше прогулок за руку или одной соломинки в коктейле на двоих. Сложно целоваться в прямом эфире, особенно когда самый преданный зритель не скупится на комментарии… Но никогда Йен не делал двух вещей: не лгал мне и не вредил физически. И если он спрашивал, сколько мне нужно, чтобы съехать из квартиры, значит, оставаться здесь элементарно опасно.
Ещё и Тони… Точнее, тот урод в оранжевом, который, возможно, до него дотянулся. Такую фигуру нельзя сбрасывать со счетов.
Итак, фактически здесь меня ничего не держит. Аренда оформлена на Дино Висконти, он мне даже не родственник, так что формально нас ничего не связывает. Всё оплачено на два месяца вперёд, если напишу ему, что собираюсь уехать на неопределённый срок, вряд ли его это обеспокоит. В конце концов, я уже пару раз так исчезала, ничего нового. Вещей у меня немного, почти всё можно оставить тут, а с собой взять, скажем, небольшую спортивную сумку, нет, даже рюкзака хватит – смена одежды, косметичка, аптечка, ноутбук; чем меньше, тем лучше. Банковскую карту, наверное, придётся заблокировать и выгрести из сейфа наличные, телефон… Телефон, по словам Йена, отследить не получится.
Отложенных записей в блоге хватит на два с половиной месяца, комментариями занимается модератор; не хотелось бы бросать своих поклонников и постоянных читателей, но, видимо, придётся. Колонка в «Шери»… В принципе, следующие три статьи готовы, а потом можно написать редактору и сослаться на обстоятельства непреодолимой силы, форс-мажор и космическую бурю на Веге. В худшем случае колонку кому-то передадут, сохранив псевдоним, договор это предусматривает.
Остаётся одна проблема – семья.
Сегодня вторник; с отцом мы договорились встретиться в субботу и выбрать подарок для Гэбриэллы. В принципе, это неплохая возможность объясниться.
Надо только придумать, что бы такое соврать, чтобы мама потом не подала заявление в гвардию о розыске.
– Полчаса, – наконец ответила я вслух. В груди образовался холодный комок; пульс зачастил. – Мне нужно полчаса на сборы. И потом на неделе ещё заскочить домой, чтобы поговорить с родителями. А теперь, надеюсь, ты будешь так любезен и объяснишь, какого хера я должна срываться с места.
«Урсула…»
Йен замолчал; не провокационно и многозначительно, как умел, а так, будто действительно не знал, что сказать. Я глубоко вздохнула и сгрузила посуду в раковину. Вода по-прежнему текла только холодная, но сейчас это волновало мало. Пена уплывала в трубу; дешёвая лимонная отдушка, никогда мне не нравилась, но почему-то в магазине рука раз за разом тянулась к знакомой упаковке.
Парадокс. Если задуматься, то бессмысленно окружать себя раздражающими или в лучшем случае безразличными вещами и тратить уйму времени на дела, от которых можешь в любой момент без сожаления отказаться… Но если отбросить всё это, половинчатое и ненастоящее, то что вообще останется?
К горлу опять подкатило.
– Ты говори, я слушаю, – пришлось напомнить Йену вслух; слишком он подозрительно затих. А меня пока явно нельзя оставлять наедине с собственными мыслями, ещё и не до такого додумаюсь. – Или я что-то не то сказала? Не так поняла?
Он фыркнул; краем глаза я заметила за плечом что-то серебристое, то ли парящую сеть паутины, то ли тень, но стоило приглядеться, и оно исчезло.
«Нет, всё верно. Но я ожидал, что тебе потребуется недели две или три».
– На сборы?
«На то, чтобы привыкнуть к мысли».
Полка для посуды была практически пустая; одна чашка, одна тарелка, причём и то, и другое мне подарил Дино, я бы сама никогда не позарилась на ярко-жёлтое солнечное стекло с прозрачно-красными вставками…
Так, стоп. Только сеанса ностальгических воспоминаний не хватало.
– Нечего привыкать. Наверное, я давно ожидала чего-то подобного, – пожала я плечами. – Думала, правда, что придётся прятаться от гвардии, когда Салли всё-таки уговорит меня кого-нибудь прикончить.
Йен снова промолчал.
Шутка так себе, конечно, признаюсь честно. Но я надеялась, что они хоть немного посмеются.
«Ха. Ха. Ха».
Спасибо, Салли. Я знала, что ты в душе очень добрая.
«От гвардии укрыться было бы легче, сладкая моя. А вот если ты привлечёшь внимание садовников… Ядовитых цветов в Саду, впрочем, тоже хватает с избытком».
– Что, ты не самый ядовитый?
Рюкзак, извлечённый из недр шкафа, выглядел оптимистично вместительным. Ноут туда войдёт точно, а кроме него… Так, сначала одежда и аптечка, потом всё остальное. И деньги. Надо как-то упаковать деньги. Вниз, под двойное дно положить? Или разделить, часть во внутренний карман пальто, часть в сумку на пояс?
«Лучше раздели на части. И не торопись, – посоветовал Йен. – Пока у нас время есть. И – да, олеандр не самый опасный цветок Запретного Сада. Взять хотя бы Тильду Росянку и её гастрономические пристрастия… Хотя я не думаю, что за нами отправят именно её, но в нашем прискорбно бессильном состоянии хватит и отряда кукол».
Места в рюкзаке оставалось всё меньше, а выложенная из комода стопка вещей не уменьшалась. Вот кто бы мне подсказал, сколько пар носков требуется молодой женщине, которая пускается в бега?
– Почему ты вообще решил, что за нами отправят какой-то отряд?
Йен вздохнул; я почти ощутила этот его выдох, и по спине прокатилась волна мурашек, так, что захотелось плечами передёрнуть.
«Досадно признавать, но нам попался неудобный противник. И я его, как бы выразиться поточнее… Немного недооценил».
У меня возникло нехорошее предчувствие.
– В смысле? Его силу или его интерес ко мне?
«Его интерес ко мне».
Тут я зависла, но прежде чем успела задать следующий вопрос, вмешалась Салли.
«Йен облажался. Хотел отвлечь, но насторожил. Город гудит. Всюду чары».
«Ну-ну, зачем же бросаться
