и для того, чтобы любой гражданин испытывал неуверенность и боязнь возможных последствий каждый раз, когда он решится воспользоваться каким-либо из прав, формально закрепленных за ним конституцией.

В марте 1980 года был принят так называемый «Декрет № 50». Это был один из самых зловещих законов в стране. Он устанавливал специальные процедуры ареста, допроса и осуждения подозреваемых партизан. Декрет позволял арестовывать и держать под стражей в течение 120 дней любого подозреваемого. «Статус подозреваемого» определялся любым доносом, в том числе и сделанным просто по телефону. Аресты производились без ордера прокурора. Арестованный находился в заключении с полной изоляцией без какой-либо возможности связаться с родственниками. По этому декрету произвольные аресты могли осуществляться на основе никем не проверенных «свидетельств» самих сотрудников служб безопасности. «В целях содействия борьбе против партизан» отменялись индивидуальные свободы: свобода создания организаций, передвижения, свобода слова… Этот закон, который послужил основанием для самых разнузданных репрессий, не только противоречил Всеобщей декларации о правах человека, международному документу, под которым стоит подпись правительства Сальвадора, но и грубо попирал конституцию страны.

Офицерская каста

Олигархические круги в Сальвадоре делали все, чтобы вытравить из сознания военных патриотические традиции. Демократически настроенные офицеры изгонялись или физически уничтожались. В высшем командовании неизменно оказывались генералы и полковники, связанные с крупными землевладельцами и финансистами.

После переворота в октябре 1979 года, когда был свергнут диктатор Карлос Умберто Ромеро, «молодых офицеров», провозгласивших программу преобразований, быстро отстранили. Верх взяло реакционное офицерство, тесно связанное с олигархией, с деловыми кругами. Высшее военное командование, контактируя со службами безопасности, «эскадронами смерти», подчинило себе созданный на первых порах Постоянный совет вооруженных сил. 80 процентов его членов оказались представителями реакционеров в армии.

Особое внимание сальвадорские земельные и финансовые олигархи уделяли формированию объединенного генерального штаба, которому с 1984 года было передано стратегическое руководство войной по канонам теории «конфликтов низкой интенсивности». Его возглавил генерал Адольфо Бландон. Другой специфический для Сальвадора военный орган – совет безопасности вооруженных сил, своеобразный мозговой центр всей государственной террористической деятельности в стране. В состав этого совета входят высшие военачальники, включая начальника объединенного генерального штаба, министра обороны, его заместителя, командующего ВВС, начальника полиции министерства финансов, начальника национальной полиции и, конечно, шефа национальной гвардии.

Офицерский корпус сальвадорской армии весьма специфичен. Он насчитывает около 700 человек. Их готовят в Высшей военной школе. В рядах курсантов оказываются выходцы в основном из средних слоев. Уже на первом курсе этой школы они погружаются в довольно своеобразный мир. Обретение военной специальности и предстоящее получение офицерских погон почти все сокурсники связывают с надеждой разбогатеть. У них перед глазами многочисленные примеры выпускников школы, которые добились прочного социального статуса и, пользуясь особым положением армии в сальвадорском обществе, сумели обеспечить себе весьма солидный материальный базис, а некоторые даже стать вхожими в дома сальвадорской элиты. То есть в социальном отношении уже в годы учебы они становились по ту сторону баррикады в классовой борьбе, развернувшейся сейчас в Сальвадоре, на которой находятся сальвадорская олигархия, кофейные магнаты и иже с ними.

Определенную роль в сплачивании карателей играет традиция школы, согласно которой каждый выпуск имеет своего президента. Личная преданность ему считается главным для будущего офицера. Верность же собственно армии, воинскому уставу, конституции, не говоря о патриотизме, о верности народу, стоит значительно ниже в шкале ценностей.

Уже в школе на будущего офицера оказывает негативное воздействие обстановка, погоня за дешевыми наградами за «подвиги» в войне против народа, корыстолюбие наставников, сознательно убивающих в учащихся способность противостоять злу, неправде. К тому же, как правило, выпускники-сокурсники (их иногда называют «танда») бывают сцементированы совместными контрабандными операциями, торговлей наркотиками, участием в коррупции.

Так выпуск за выпуском тиражируются поколения молодых военных, потерянных для демократии, кредо которых – насильственное достижение своих целей путем угроз, расправ, унижения и попрания человеческого достоинства. В своей причастности к машине подавления народа они видят способ получать от жизни все блага, не гнушаясь ничем. Показательно, что сальвадорские офицеры не остановились даже перед тем, чтобы погреть руки на всенародном горе – землетрясении в октябре 1986 года. Они приняли участие вместе с частными предпринимателями в разворовывании средств, поступивших от международных организаций на помощь пострадавшим.

Окончив школу, новоиспеченный офицер попадает в атмосферу безудержного фаворитизма, царящего в офицерском корпусе. При назначении на командные посты учитываются не профессиональная компетентность и деловые качества, а личные связи (прямые или косвенные) с семействами олигархов.

После окончания Высшей военной школы многие сальвадорские офицеры направляются на «курсы усовершенствования» – в различные специальные училища, часть из которых является высшими военно-учебными заведениями, еще сохраняющимися в бывшей американской зоне Панамского канала и находящимися в ведении командования Южного военного округа США. Там им вдалбливается пресловутая доктрина национальной безопасности, в соответствии с которой «верховным интересам нации» якобы угрожают и внешние, и особенно «внутренние враги». По отношению к этим врагам проявлять терпимость, мол, недопустимо. Против них армия и полиция обязаны вести настоящие военные действия.

В более полном объеме, чем в Высшей военной школе, курсантов в американских школах и училищах заставляют штудировать катехизис антикоммунизма. Профессор Калифорнийского университета Брэдфорд Бэрнс так говорил о «грамоте», которой обучают офицеров из стран Латинской Америки пентагоновские наставники: «Они учатся там постигать необходимость борьбы Соединенных Штатов с упрямым коммунизмом в гораздо большей мере, чем необходимость преобразований в собственной стране. По сути дела, в силу какой-то извращенной логики, преобразования и коммунизм становятся для них синонимами».

Я уже отмечал, что еще в Высшей военной школе сальвадорских военнослужащих усиленно пичкают дурнопахнущей антикоммунистической стряпней, подготовленной по рецептам вашингтонских пропагандистов. Однако и после защита от «тлетворного влияния подрывных коммунистических идей» не пускается на самотек. Специально для этого действует так называемый комитет по печати вооруженных сил. Он занимается «сплочением нации и вооруженных сил для борьбы с левыми террористами». В соответствии с этой задачей комитет превратился в некое информационное агентство при генштабе, стал его пресс-центром и отделом пропаганды министерства обороны.

Школы жестокости

Легенда гласит, что первый звездно-полосатый американский флаг вышила в 1776 году американка Бетси Росс. Этот «Старз энд страйпс» (звезды и полосы), как сами американцы стали называть государственное полотнище США, Марк Твен, патриот и честный гражданин своей страны, осуждавший кровавые расправы, чинимые американскими «джи ай» в годы колониальной войны США с филиппинцами в конце XIX века, иронически предлагал изменить: белые полосы закрасить черным, а вместо звезд изобразить череп и скрещенные кости. Это, по его мнению, более бы отражало агрессивную сущность американского империализма.

Думается, что совет великого