В это время на борту американского флагмана тяжелого крейсера «Салем» адмирал Корделли недоуменно приподнял бровь, наблюдая за дерзким маневром русских.

— Храбрый ход, мисс Кантор, — процедил он сквозь зубы. — Глупый, но храбрый… Только вам это уже не поможет…

Он резко развернулся к оператору, отвечающему за контроль над палубными орудийными системами:

— Джонсон. Сосредоточить весь огонь на их флагмане! Снесите этот русский линкор с пути… Прикажите кораблям первой «линии» перевести огонь туда же…

Под сосредоточенным огнем американцев «Звезда Эгера», за считанные минуты потеряв последние проценты фронтального поля, теперь содрогалась от бесчисленных зарядов, прилетающих по ее корпусу. Линкор ходил ходуном как при землетрясении. В командной рубке то и дело вспыхивали искры, освещая напряженные лица офицеров. Но те упрямо продолжали свою работу, не обращая внимания на нарастающий хаос.

— Броня пробита насквозь, — надрывался оператор, нервируя своим криком вице-адмирала Кантор. — Отсеки с 20-го по 35-й разгерметизированы! Надо срочно отходить под прикрытие кого-либо из наших кораблей, госпожа вице-адмирал…

— Стоим на месте, — воскликнула в ответ Доминика Кантор, глаза которой в этот момент полыхали огнем. — Пока дышим — сражаемся!

Русский флагман, объятый пламенем, окруженный облаками вытекающего воздуха из охладителей, и с разорванными носовыми отсеками, продолжал свое самоубийственное противостояние. Он принимал сейчас на себя всю силу палубной артиллерии врага, позволяя другим поврежденным и израненным кораблям дивизии перегруппироваться и хоть немного восстановить свои защитные поля.

Доминика Кантор не отрываясь смотрела на главный экран.

«Держитесь, мои храбрецы, — мысленно обратилась она к своим космоморякам. — Еще немного. Помощь уже в пути».

И помощь действительно шла. На тактических экранах и картах командных мостиков русских кораблей мерцали новые малахитовые отметки. К месту ожесточенного боя, выжимая из своих реакторов всю возможную мощность, спешили корабли 15-й «линейной» дивизии под командованием опытного вице-адмирала Дамира Хиляева. Они шли на помощь своим товарищам, зная, что каждая секунда промедления может стоить сотен жизней.

— Время до вступления в бой? — отрывисто спросил Дамир Ринатович, не отрывая напряженного взгляда от монитора.

— Четыре минуты двадцать секунд, господин вице-адмирал, — тут же отозвался дежурный оператор, сверяясь с данными. — Наши корабли выдают сейчас двадцать единиц скорости!

— Для общего совместного хода это рекорд, — усмехнулся Хиляев, довольный результатами. — Успеваем…

— Вражеские корабли заходят на линию атаки! — неожиданно сообщим второй оператор.

— Какого⁈ — Дамир Хиляев вскочил с кресла.

— Это 3-я группа вторжения американцев, — продолжал доклад офицер. — Они развернулись и вместо того, чтобы отходить к переходу идут с нами на сближение, угрожая фланговым ударом…

На флагмане 3-й группы, тяжелом крейсере «Нельсон», действительно сейчас царила приподнятая атмосфера. Вопреки распоряжению вице-адмирала Корделли, приказавшему группе, по-прежнему находящейся недалеко от портала, уходить обратно в «Тавриду», коммандеры кораблей единогласным решением выбрали драку.

— Там наши парни насмерть бьются, а нас, значит, в кусты⁈ — рявкнул в интерком коммандер Джеймс Риггинс, командир «Нельсона». — Ну, уж нет… Все за мной, на помощь адмиралу Корделли! Дадим этим русским жару!

И американские корабли, словно почуявшие кровь акулы, ринулись в бой, грозя обрушиться всей своей яростью на нашу 15-ю «линейную», которая спешила на помощь Доминике Кантор.

Хиляев мгновенно оценил угрозу. Его дивизия, вместо решающего удара по кораблям Корделли, теперь сама рисковала угодить в клещи.

— Изменение диспозиции! — приказал Дамир Ринатович. — «Двенадцати Апостолам» и «Чесме» — выход вперед навстречу вражеским кораблям. Остальным — разворот на тридцать градусов, уходим от возможного окружения!

Накал боя нарастал с каждой минутой. Казалось, само пространство корчилось от невыносимого жара. Израненные корабли нашей 12-й дивизии по-прежнему пятились назад, прикрываемые корпусом флагманского линкора, американцы же воспрянув духом при виде неожиданной подмоги, которая своими маневрами заставила остановиться корабли Хиляева, атаковали сейчас противника с удесятеренной яростью.

В картину сражения вплетались куски разорванной обшивки, и хруст ломающихся переборок. Обломки кораблей и тела погибших, застывшие в вакууме, образовывали чудовищный шлейф, тянувшийся на многие километры. Это было незабываемо.

На крейсере «Нельсон» коммандер Риггинс азартно потирал руки, наблюдая, как строй его кораблей на всех парах несется навстречу русским, заставляя корабли адмирала Хиляева разбегаться в разные стороны и суетиться, полностью прекратив движение в сторону координат, где Корделли практически уж разделался с Кантор.

— Передайте на флагман 13-й дивизии — помощь уже здесь! — улыбнулся Риггинс, крайне довольный собой и своими товарищами. — Пусть вице-адмирал Корделли не переживает за свой «фланг» и наседает на русских без страха быть атакованным Хиляевым…

В этот момент его слова потонули в чудовищном грохоте — за секунду до этого бортовые энергощиты «Нельсона» в последний раз полыхнули ослепительной вспышкой и навсегда погасли, не выдержав одновременного удара по ним сразу всех корабельных орудий пяти русских дредноутов во главе с флагманом пресловутого адмирала Хиляева. Которые оставив «Двенадцать Апостолов» и «Чесму» для фронтального боя с Риггисом, сами круто забрали влево и развернувшись открыли по подлетающим американских кораблям бешеный огонь. Русский адмирал, умудренный опытом десятка кампаний, предугадал замысел Риггинса и нанес упреждающий удар.

«Нельсон», окутанный облаком обломков и отлетающих от него кусков брони, выпал из строя, безвольно кувыркаясь и истекая воздухом многочисленных пробоин. Обезглавленная таким образом 3-я группа дрогнула и сбилась с курса. И этого мгновения паники Хиляеву хватило.

— Огонь главными калибрами, по фрегатам противника! — скомандовал он. — Кромсайте их, орлы!

Непрекращающийся залп 15-й дивизии обрушился на заметавшиеся в панике по космосу американские фрегаты. Тяжелый крейсер «Нельсон» оказался единственным дредноутов этой группы, остальные четыре вымпела были легкими кораблями поддержки и ничего не могли противопоставить сейчас нашим…

…Вице-адмирал Доминика Кантор застыла в командирском кресле, не сводя взгляда с экрана. Ее красивое точеное лицо превратилось в застывшую маску с горящими глазами. Мысли метались в голове женщины, словно загнанные в ловушку зверьки, тщетно ища выход из, казалось бы, безнадежной ситуации. Она видела, как Хиляев останавливается и разворачивается в сторону группы кораблей противника, видела как он ловко с ней разбирается, и радовалась сейчас за своих товарищей. Но также Доминика понимала, что в этом случает Дамир Ринатович не успевает к ней на помощь, на какое-то время связанный боем…

Где же эскадра адмирала Дессе? Неужели Поль,(она называла Павла Петровича прежним именем) не успеет? Кантор знала, что ее корабли без поддержки нашей основной эскадры обречены. Времени критически не хватало…

— Госпожа адмирал, входящий вызов с мостика «Салема» от вице-адмирала Корделли! — от этих слов